От Москвы до Берлина (Статьи и очерки военного корреспондента)   ::   Брагин Михаил

Гитлер прокричал на весь мир о том, что он сделал всё возможное для подготовки удара, что удар этот сокрушит Красную Армию и в ближайшее время Москва; будет в руках немцев.

Полковник мысленно отбрасывал всё, что являлось измышлением фашистской пропаганды, но и его расчёт показывал, что операция, начатая немцами 2 октября, сейчас достигла своего развития, когда сил у противника ещё много и удар его опасен.

Дождавшись подхода головных батальонов, Полосухин уехал на командный пункт.

* * *

К вечеру на автомагистрали Минск -Москва, двигаясь по два в ряд, появились немецкие танки с открытыми люками. Они двигались без охранения. Это было необычно, и расчёты наших противотанковых орудий заколебались. В это мгновение к панораме одного орудия уже припал сам командир батареи, у другого стал политрук батареи. Выстрелы рванули тишину; один головной танк замер, другой задымил, продвинулся немного вперёд и, объятый пламенем, остановился. Шедшие сзади танки стали его обходить, но противотанковые орудия били в упор. Танкистам негде было развернуться, так как магистраль здесь пролегала в глубокой выемке, и скоро в этом дефиле оказался железный барьер из шести подбитых танков и двух штабных автомашин.

Магистраль была заперта. К немецким танкам подошла мотопехота и, встретив организованное сопротивление, завязала упорный, но малоуспешный бой. Тогда фашисты перенесли удар севернее, вышли на фланг батальона у магистрали. Батальон погибал, но не отходил. Здесь сражались комиссар полка Михайлов, начальник штаба полка Плаксин, секретарь партбюро Евсеев. Немецкие автоматчики просочились к окопам, ударом по каске оглушили политрука Ильященко и потащили в плен. Он пришёл в себя, крикнул:

- Товарищи, не выдавайте!

Но бойцов, бросившихся ему на помощь, вражеские автоматчики прижали огнём к земле. Боясь поразить политрука, бойцы не стреляли. Тогда политрук скомандовал:

- Командир взвода, огонь!

После длинной-длинной очереди всё затихло... Когда командир взвода медленно поднял голову, он увидел своего погибшего политрука и 17 расстрелянных немцев-автоматчиков.

Не добившись здесь успеха, враг двинулся полем, обошёл батальон и снова вышел на магистраль, стремясь к Можайску.

К участку прорыва примчались комиссар дивизии Мартынов и секретарь дивизионной парткомиссии Ефимов; здесь уже расположился на огневых позициях гаубичный дивизион орденоносца майора Чевгуса, подошёл посланный Полосухиным разведывательный батальон капитана Корепанова. И на новом рубеже, на магистрали, завязался упорный, кровопролитный трёхдневный бой.

Враг перенёс удар в район Шевардино. Полосухин направил к Шевардинскому редуту батальон капитана Щербакова и батарею старшего лейтенанта Нечаева. Они дали противнику приблизиться, а потом Нечаев скомандовал: "Беглый огонь!" Батарея непрерывно и беспощадно била по лощинам, где скопились немцы, и сотни трупов в куцых мундирах завалили подступы к Шевардину. Немцы ответили огнём миномётов, артиллерии, самолётов и снова пошли в атаку. Щербаков поднял в контратаку батальон и удержал высоту, увенчанную Шевардиноким редутом. Тогда противник снова пошёл в обход. Нечаев слышал, как бой перемещался всё глубже в тыл, но продолжал корректировать стрельбу. До него донеслась команда: "Гранаты к бою!", и он понял, что враг у его наблюдательного пункта. В тылу загорелась деревня Шевардино, проволочная связь, проложенная по улице, перегорела; тогда этот участок заняли связисты и голосом стали передавать по цепи команду Нечаева. Связисты погибали, на их место становились другие, и снаряды снова и снова обрушивались на врага. Немецкие автоматчики просочились к редуту. Пехотное охранение, которое оставил Нечаеву Щербаков, всё вышло из строя.