Родина и чужбина   ::   Твардовский Иван Трифонович

Твардовском" — так обозначена была в программе научной конференции тема выступления Ивана Трифоновича. Более двух часов горячо и увлеченно он рассказывал не столько о брате и его поэтическом творчестве — людям, сидящим в конференц-зале Пушкинского Дома, были, конечно, известны его воспоминания, вышедшие в 1983 году в московском издательстве «Современник», — сколько о большой трагедии, постигшей семью ранней весной 1931 года. Тогда судьба помиловала только Александра и то потому, что он жил отдельно от семьи, в Смоленске. Что касается остальных, то все они, от мала до велика, испили до дна горькую круговую чашу большой национальной беды. Всем гуртом их вывезли из Загорья в Ельню, а оттуда в неприспособленных товарных вагонах отправили по этапу на север страны, "где, — по словам поэта, — ни села вблизи, не то что города", и где в поистине жутких условиях они должны были "на севере, тайгою запертом", бороться за свое выживание. Именно об этом с беспощадной и страшной правдивостью говорил известным ученым страны живой участник событий. И зал института Академии наук слушал, затаив дыхание, бывшего «спецпереселенца», как именовали в то время наши отечественные гауляйтеры русских людей, оказавшихся по чьей-то злой воле вне закона и потерявших все свое имущество и состояние — положение, живность крестьянского двора и обжитые места — свою милую "малую родину".

Яркое выступление Ивана Трифоновича Твардовского было полным откровением для всех сидящих в зале: никто никогда не говорил и не писал так о трагической участи подлинных тружеников русской земли, фактических кормильцев страны, оказавшихся в положении "классовых врагов". И в перерыве и после перерыва на обед участники конференции обсуждали выступление брата поэта, правдивое слово, "со слезами смешанное" бывшего «спецпереселенца», потрясшее сердца и души ученых людей.

Мне посчастливилось слушать и другие выступления И. Т. Твардовского — перед студентами Смоленского педагогического института, на координационных совещаниях по изучению творчества А. Т. Твардовского, М. В. Исаковского и Н. И. Рыленкова в школе и вузе, при открытии музея на хуторе Загорье, во время загорьевских праздников культуры и искусства, в "голубом зале" областной библиотеки, в новом актовом зале исторического музея — и всегда они вызывали у меня, как, надеюсь, и у других слушателей сильные ответные чувства, заставляли думать, переживать, волноваться. Так воздействовать на умы и сердца людей мог человек, несущий в своих устах только чистое живое русское слово, говорящий честно, без всякой рисовки и лукавства.

Да, следует признать, что даром доброго, волнующего слова И. Т. Твардовский владеет превосходно. Все, что он говорит, живо отзывается в сердцах его слушателей и собеседников и приводит их "во умиление и сокрушение сердечное". Таков он и при проведении экскурсий у себя, на хуторе Загорье, куда ежегодно сотни паломников, почитателей таланта великого поэта, приезжают и приходят, чтобы как-то прикоснуться к истокам его творчества или просто подышать загорьевским воздухом, пропитанным запахом яблок и ржи. Таков он и в интимных личных беседах. И в том, что хутор-усадьба Загорье живет своей полнокровной жизнью, огромная заслуга его гостеприимного хозяина и хранителя: из далекой Сибири, по первому зову он прибыл, чтобы восстанавливать родное отчее гнездо. Основные экспонаты музея-усадьбы созданы его «золотыми» руками. И когда слушаешь его выступления или беседуешь с ним, всегда возникает дума-мысль — насколько же талантлив и душевно щедр этот простой русский человек "от земли".

Когда недавно, в связи с юбилеем А. Т.