Салажонок   ::   Колбасьев Сергей Адамович

Щетки с песком терли палубу. Комиссар, уклоняясь от брызг, прошел в нос, где Васька чистил доверенный ему Шараповым пулемет левого борта.

- Смотри, салага, - сказал комиссар, - чтобы не было заеданий, когда он понадобится. Понятно?

- Есть! - ответил Васька,

Он был вполне доволен жизнью: кормили его в меру и вовремя, койку отвели удобную, работу дали хорошую. Гранаты у него отобрали, но вместо них выдали полное обмундирование: рабочее и выходное. Самое маленькое - пятого роста и вдобавок ушитое любителем портняжного дела комендором Туркиным. А главное относились к нему отлично. Хвалили за бой первого мая и даже подарили матросский нож со свайкой и зажигалку, ему, впрочем, совершенно ненужную.

От всего этого он позабыл о своем партизанском свободолюбии, стал солиднее и, подражая Шарапову, приучился мыться и говорить короткими фразами. Сторожевик "Степан Разин" сделался для него центром вселенной, и к другим судам своего же дивизиона он стал относиться свысока. "Пролетарий" казался ему куцым и нескладным, а "Данай", даром что самый быстроходный, просто никуда не годился: труба облезлая, на палубе всякое барахло валяется, и командир усатый какой-то, вроде Мазганы. То ли дело "Степан Разин"!

Постепенно Васька начал восхищаться даже Безенцовым. Какой ни есть белоштанник, а командир самый настоящий - все дело насквозь видит. Его даже комиссар Дымов одобряет. Никогда против него не говорит.

Васька сильно верил Дымову и, конечно, не знал, что комиссарам в целях укрепления судовой дисциплины надлежит всемерно поддерживать авторитет комсостава. Он вполне искренно сожалел о прежних своих мыслях и поступках. Как его угораздило кричать на Безенцова?

- Так, - сказал Безенцов, и Васька вздрогнул. Безенцов подошел к его пулемету, внимательно со всех сторон его осмотрел и одобрил: - Хорошо надраил.

- Есть хорошо надраил! - звонко ответил Васька, думая, что отвечает по положению. Командирская похвала была для него новостью. Он сиял.

- Работать умеешь, - сказал Безенцов. - Только пулемет не для тебя. Будешь у меня вестовым.

- Есть, - обрадовался Васька, хотя и не понял.- А что делать?

- Прибираться в моей каюте, вещи чистить, на стол подавать. Дело простое.

Васька обомлел. Вестовой, оказывается, был чем-то вроде слуги.

- Лучше не надо, товарищ командир,- вдруг сказал он.

- То есть как так не надо? Не хочешь выполнять приказания?

Устав Красного Флота воспрещал командному составу пользоваться услугами военморов, - об этом Васька уже слыхал.

- Не могу я, товарищ командир. Я теперь военный моряк.

- Ты? - удивился Безенцов. - С каких это пор?

Васька потемнел. Вся его благоприобретенная солидность разом с него слетела. Все уважение к судовой дисциплине и личности командира пошло прахом. Левую руку он засунул за пояс, правую ногу демонстративно выставил вперед.

- Катись, пожалуй!

Тогда взорвался Безенцов. В противоположность Ваське он совершенно побелел и закричал тонким голосом, но сразу осекся. Его взял за плечо комиссар Дымов.

- Почему такое происшествие?

Безенцов с неожиданным спокойствием объяснил:

- Отказ выполнить приказание и, кроме того, хулиганство. Поскольку пулемет для мальчишки - слишком ответственное заведование, хотел мальчишку перевести в вестовые, на что имел все законные основания: он служит по вольному найму.

- Холуем служить не нанимался, - не выдержал Васька.

- Молчи покуда, - посоветовал комиссар. - Дальше?

Безенцов продолжал:

- На приказание при всей команде получил ответ: "Катись!"

Команда, хотя и не вся, смотрела внимательно. Брандспойт перестал качать, и люди оставили щетки. Комендор Туркин выступил вперед:

- Он сперва по-хорошему просился, чтоб не назначали.

Дымсв молчал.