Тетрадь первая   ::   Цветаева Марина

* * *



Предрассудки, предшествующие рассудку, с молоком матери всосанные: не преображенные ли инстинкты?

Так, отродясь и особенно в московский голод никогда не заглядывалась на съестные витрины. Еще подумают: хочу! Еще подумают: не могу! Явно хотеть и не мочь — мерзость!

И вот, в 1923 г., в Праге, от одного бывшего гвардейца узнаю: мой всосанный предрассудок (никто не учил!) — параграф гвардейского устава: Никогда не заглядываться на витрины, особенно — гастрономические. Я не воспитывалась в Гвардии, — м. б. мой предок какой-нибудь? А составитель устава — просто нищий гордец.

* * *



Начитанность <под строкой: Чтение>тоже делает одиноким: «вращение в <пропуск одного слова>кругах».

* * *



Есть, очевидно, и круговая порука зла: он, не желая, мне, я, не желая, другому, тот, не желая, еще кому… Безымянная. Круговая отместка — кому?

* * *



Остров Pathmos — не на тебе ли я родилась? [248]

* * *



Эротика, это похоже на рот и на грот.

* * *



Тело! Вот где я его люблю: в деревьях.

* * *



Platon и Platen. (Первого — никто не судил.) [249]

* * *



Интонация: голосовой умысел. Intonation: intention vocale [250] .

* * *



NB! 20 год. Бальмонтовское ведро!

* * *



В моих стихах кто угодно спутается. Ничтожные поводы иногда вызывали эпохи. Эпос.

* * *



Присяжные поверенные и поэты.

* * *



Единственное чего я никогда не ощущала стихией — любовь. Дружбу (Д) — да!

* * *



О, мне всего мало, поэтому и не начинаю, не начну. (Я с людьми.)

* * *



До свидания великого! (Р. Ш<тейнер>)

* * *



      ранили, —

До великого свидания!

* * *



Сестра: в этом и простор и страдание. И еще — запрет. Простор, порожденный запретом. («Отыграюсь».) Победа путем отказа. (С<ергей>В<олконский>) Будь я женой, я бы ревновала к сестре. Беспредельность не может ревновать к пределу. (Думаю о Б. П. 1932 г.)

* * *



Б. П. Заочный оплот.

* * *



Жена — предел. Тупик, разверстый ребенком.

* * *



(Из мыслей к Б. П.) …Втроем не выйдет. Я и вдвоем умею плохо. Два уже меньше чем один (в котором другой). Мы уже меньше чем я (в котором ты). Два это рядом. Весу меньше. (Я вешу еще всем тобой, так мы вес — поделили, и земля нас конечно вынесет!) Нет, не обольщаюсь и не обольщаю: втроем не выйдет. (NB! 1932 г. М. б. — тоже гвардейский устав? Ne daigne [251] .) Могут выйти два вдвоем (мое с Вами, мое с ней). Зачем втягиваете? Я — размежевываю. Не отводите мне никаких мест.

* * *



Сонмы голосов дозвучивающих.

* * *



Vorfühlen. Nachfühlen [252] . Вы поймете когда пройдет, я — прежде чем стряслось.

* * *



Сострадай!

* * *



Люди по мне проходят бесследно. Выходит: они — волны, а я — камень. (Без никакого следу кроме соли.)

* * *



Выпеть и выжечь.

* * *



Не хочу того слова: оно круг. (Из двух рук!) Гораздо больше, чем всё.

* * *



Встреча должна быть аркой. Не в упор (кто кого?) не две дороги вдоль (перекресток, чтобы вновь разойтись, да просто: РОССТАНЬ!) а радугой. Арка: увечнённая встреча. Не встретились, а непрерывно встречаются. Вечность в настоящем времени. Настоящее время (Presens) вечности.

* * *



Чем дальше основы арки, тем выше арка. Нам нужно отойти далёко. Для нужной нам высоты нам нужно отойти очень, очень очень далёко, м. б. (отступая спиной) и немножко оступиться — по ту сторону.

* * *



Кусочек из Диккенса. (Шаги перед грозою. История двух Городов.)

* * *



Мои стихи, равно как мои платья хороши в темной комнате. При белом свете дня — сплошные дыры (ожоги).

* * *



M-me Roland у подножья эшафота [253] .

* * *



Море отражает дно (себя, недра).

Дно — одно.

Река отражает небо.

У реки не может быть лица, только поступь и голос (бег и звук). Лики ее — те небеса, под коими протекает. В известном смысле я — безлична.

* * *



Не оскорбила бы меня только страсть ангела: его стыд с семижды седьмого неба превышающий мой (с седьмого).

Еще: его стыд (mésalliance [254] ) вместо моего собственного.

* * *