Всадники   ::   Кессель Жозеф

Их анекдоты, смешки, шутки и рассказы за которыми эти, любящие посмеяться, люди проводили время, - совершенно утихли. Теперь кто-нибудь лишь глубоко вздыхал или же сбивчиво бормотал молитву. Но в конце-концов смолкли и они.

В молчании ехали все дальше и только пытались покрепче прижаться к плечу соседа.

Но в отличии от остальных, древний старик расположившийся на самом верху - не испытывал ни страха, ни печали. Его глаза видели вместо этого мертвого, лунного пейзажа - зеленые долины, шумные города, жаркие пустыни и бесконечные степи: Афганистан. Он знал все его провинции, все его дороги и тропы. Он путешествовал через все его границы: персидскую и русскую, тибетскую границу и границу Хиндустана*. Все картины прошедшие перед его глазами сохранил он в памяти. Для него, старика, жить - значило собирать воспоминания.

Но внезапно линия горизонта и гор резко дернулась, взревел мотор, путешествующие дико завопили, старик потерял равновесие и полетел в самую середину повалившихся людей, которых отбросил назад неожиданный толчок.

Крики стихли так же внезапно. Испуг уступил место леденящему душу страху. Мотор надсадно заурчал. Водитель безрезультатно пытался завести его снова и снова. Тормоза, изношенные до невозможного, громко заскрипели, но не могли удержать большую, перегруженную машину на круто поднимающейся дороге.Она еще не катилась назад, хотя уже начала покачиваться и сдаваться склону на милость. Но вот, медленно, грузовик поддался к обрыву и прокатился сперва на одну ладонь, затем быстрее и еще быстрее - дальше. Узкая полоса каменистого грунта отделяла грузовик от пропасти и люди в ужасе заголосили опять. Лежащие друг на друге и не видящие ничего, кроме ног и голов своих соседей, они то хрипели, то срывались на крик:

- Что делает дайда пайнч*?

А другие, судорожно цепляясь за крышу кузова:

- Дайда пайнч делает все, что может!

- Кажется, он умный и ловкий!

- Да поможет ему пророк!

- Да дарует Аллах ему еще больше силы и ума!

Все эти сбивчивые и вроде бы сумасшедшие пожелания, относились на счет юного парня, почти ребенка, который во время поездки сидел позади всех на огромном деревянном клине, торчащем из кузова наружу и который был такого же размера и веса, как он сам.

Едва почувствовав первый толчок машины катящейся назад, он соскочил на землю и сейчас лихорадочно отдирал крюки и развязывал узлы крепящие клин. Грузовик покатился к обрыву еще быстрее. Его колеса прокручивались на каменистом грунте, еще чуть-чуть и все будет кончено.

Дайда пайнч наконец-то заблокировал самое опасное, левое колесо, просунув клин под него. Грузовик качнулся один раз, второй, третий...кто-то вскрикнул, горы ответили эхом... и машина остановилась.

Впереди и позади машины раздались недовольные гудки других грузовиков не могущих проехать. Голова водителя, обмотанная сбившимся на бок тюрбаном, высунулась из окна кабины и прокричала:

- Все вылезайте! И не смейте садиться снова, пока я не разрешу! А то знаю я вас!

Путешествующие торопливо спрыгивали на землю. Но когда очередь дошла до древнего старика, его сосед, кузнец с черными, густыми волосами, сказал:

- Оставайся сидеть, дедушка. Я даже не почувствовал веса твоих костей. Ты же легче чем птичка!

Наконец мотор загудел вновь. Грузовик неуклюже выбрался на дорогу, доехал до следующего подъема и мужчины вскарабкались на его крышу опять.

Кузнец, - потому что он был сильным и потому, что ему так хотелось,-забрался на самый верх возрожденной пирамиды и устроился рядом со стариком. Вздохнув с облегчением он обернулся к нему довольный:

- Ну, протиснулся наконец-то... Пришлось толкаться как сумасшедшему, зато хоть немного отошел от страха. Но все равно я еще очень сильно боюсь.

- И чего же ты боишься так сильно? - спросил его старик.

- Смерти конечно! - ответил кузнец.