Записки советского офицера   ::   Пенежко Григорий

Но вот справа от меня вспыхнула шедшая рядом танкетка. Немцы уже опомнились и бросают в нас гранаты. Тяжесть сразу спала с руки. Солдаты в сизых пилотках опять бегут от меня, но теперь ствол моего пулемёта уже не поднимается вверх.

Вдруг над головой что-то резко и незнакомо просвистело, и я увидел показавшиеся со стороны хутора башни вражеских танков.

Всё новые и новые танки выходили из-за гребня. Теперь ясно вырисовывался их боевой порядок - "углом вперёд". Вершина этого угла стягивалась к подсолнечнику, грозя отрезать нас от батареи Кривули.

До немецких танков было не больше полутора километров.

Не успел я подумать: "Полез не в своё дело", как услышал в наушниках хриплый голос штабной рации, передававшей мне приказ командира дивизии: "Задержать и уничтожить мотоциклистов. Прикрывайте".

Я понял, что моя разведка кончилась и мне надо прикрывать фланг и подходящий где-то сзади стрелковый батальон. Но чем прикрывать! Одна надежда на артиллерию Кривули. Надо скорее перемахнуть вправо за скат, на котором она стоит, иначе мои танкетки с одними дегтярёвскими пулемётами будут перебиты, как куры.

Выбросив сигнал "Делай, как я!", разворачиваю машину "влево 90" и, непрерывно маневрируя, спешу выйти из-под обстрела.

Машины выполняют мой приказ. Механики выжимают из своих "малюток" весь их запас скорости. Теперь уже ясно, что мы являемся целью немецких танков. Стреляя с хода, они забирают левее и идут нам наперерез. С обогнавшей меня танкетки покатилась сорванная снарядом башня, и машина, вздрогнув, остановилась.

Мне кажется, что я не дышу. Только бы перевалить" через спасительный гребень. Вот уже мелькнул угол поля подсолнечника, на противоположном конце которого, ближе к немцам, стоят орудия Кривули. С нетерпением я смотрю в ту сторону, но не замечаю ни одного выстрела по атакующим нас танкам.

"Неужели он испугался и удрал?!" - с ужасом думаю я.

...В ушах что-то оглушительно хлопнуло. Вильнув кормой, моя танкетка судорожно оборвала бег. Из машины в лицо пахнуло пламенем. "В меня", мелькнула мысль, и я кубарем вылетаю из башни, падаю на землю и мгновение лежу оглушенный. В танкетке раздается второй взрыв, и через люк башни вырывается фонтан огня. Пытаюсь откатиться подальше от огня, но не могу шевельнуться. "Наверное, мёртв", - думаю я. И вдруг слышу спокойный голос механика-старшины Никитина:

- Потерпите, товарищ командир!

Он схватил меня поперёк и приподнял над землёй. Эта встряска окончательно привела меня в себя.

Я услышал дружный залп наших противотанковых орудий.

- Это Кривуля! - закричал я от радости, что цел и что пушки стреляют.

Мы выходим из подсолнечника. Издали кажется, что выстрелы наших орудий вспыхивают у самых бортов немецких танков. Мы видим, как над одними машинами только взвиваются дымки, а над другими уже вырастают густые столбы дыма, тянутся в небо. Чёткий боевой порядок немецких танков нарушен. Теперь немцам не до нас. Развернувшись назад и бесприцельно отстреливаясь, они отходят к хутору и скрываются где-то за ним у пограничной реки. Оставшийся с Кривулей третий взвод танкеток пошёл в контратаку и выкашивает цепи немецкой пехоты, отставшей от своих танков.

Наконец, я свободно вздохнул и начал собирать свою роту. Вспоминаю всё, что пережил за несколько минут, - -эту мгновенную смену удач и неудач. Да, на войне не так легко и гладко, как часто о ней пишут и рассказывают. Не скажу, что я обескуражен, подавлен. Наоборот, я в очень возбуждённом состоянии. Меня смущало, что я, техник, вызвался командовать ротой. В глубине души точил червь сомнения: справлюсь ли? Сейчас я чувствую себя увереннее.

На нашем участке немцы больше не повторяли атак, а ограничивались беспрестанным артиллерийским и минометным огнём, который вели из-за реки.