Журнал Наш Современник 2006 6   ::   Современник Журнал Наш

Узнав мою фамилию, он очень удивился и сказал, что, значит, мой отец его, Одноволова, оперировал и спас ему жизнь. После этого он познакомился с мамой, сестрами и окружил меня большим вниманием и заботой. И даже подкармливал нас всех из своего пайка. Перед его отъездом я взмолился: “Сергей, возьми меня с собой на фронт!” Он долго не соглашался, но потом все же решился.

Итак, в июле 1943 года, оставив письмо матери, никому ничего не сказав, двинулся я вместе с Сергеем на фронт. На мне — солдатская гимнастерка, брюки, поношенные сапоги. Из документов — только комсомольский билет. У Сергея была выправленная на меня липовая справка, что я, сын фронтового хирурга, возвращаюсь к отцу в такую-то часть, полевая почта N… В общем, мы с Сергеем как-то проходили через заградкомендатуры, всевозможные патрули — с поездов нас, короче говоря, не снимали. Наконец прибыли мы в село Жигалово, что под Великими Луками (тоже на всю жизнь запомнил название этого села). Здесь стоял фронтовой полевой госпиталь. При нем действовала так называемая ОРМУ-19 (отдельная рота медицинского усиления), где мой отец служил старшим хирургом. Удивлению его и радости не было границ. Одноволов сдал меня, как говорится, с рук на руки отцу и убыл в свою часть. Дальнейшей судьбы Сергея я не знаю; до сих пор не могу себе простить, что по юношеской беззаботности и радости от встречи с отцом не спросил, откуда Одноволов, как его можно найти после войны, где живут его родные. Отец тоже этим не поинтересовался — да и кто из фронтовиков тогда думал о каких-то встречах “после войны” и надеялся уцелеть в боях?

На этом участке фронта, где стоял отцовский госпиталь, было затишье, и отец решил недельки через две отправить меня домой. Но я сказал, что всё равно убегу на фронт. Но и отец был непреклонен. Не знаю, что вышло бы из нашего обоюдного упрямства, но начались бои, и до отправки меня руки не доходили.

Что же представляла собой такая ОРМУ? Это были очень важные и эффективные фронтовые медицинские подразделения. ОРМУ состояла из 10-12 и более “студебекеров” и санитарных машин с медперсоналом. Эти роты бросались на самые кровопролитные участки фронта, где планировалось или начиналось наступление или же шли тяжёлые оборонительные бои. Развертывалась ОРМУ на самых ближних подступах к передовой. Главная ее задача — оказание немедленной медицинской, прежде всего хирургической, помощи раненым, выносимым из боевых порядков войск. Ведь пока раненого доставят в медсанбат — а это два-три, иногда и более километров от передовой, — многие просто не доживали…

С прибытием ОРМУ, да и медсанбата, на место развёртывания в первую очередь ставились хирургические палатки. Из мебели и громоздких вещей — только складные операционные столы по количеству хирургов и необходимое медоборудование. Сразу же затапливались переносные портативные печки (на соляре, угле, дровах). На них водружались емкости с водой. Никаких железных коек и прочей мебели — только носилки. Их с ранеными ставили на доски, если такие были, или на вбитые в землю колья. Пока идет обустройство — бригада врачей сортирует раненых: первая, вторая, третья очереди, “безнадежные”… Ha каждые носилки — соответствующую бирку. Санитары подтаскивают носилки с ранеными в очередь к столам. И пошли операции, которые не прекращались, пока не будет прооперирован последний поступивший раненый. Прооперированных на тех же автомашинах сразу доставляли в пункты сбора для отправки во фронтовые и тыловые госпитали. Легкораненые самостоятельно уходили в медсанбаты.

Вот так работали фронтовые ОРМУ. Иногда поступало сразу большое количество, порою сотни раненых. Бывало, отец и его хирургические сестры по двое-трое суток не отходили от операционных столов.