Генеральские игры   ::   Щелоков Александр

— Не пойму, Гуляев, ты это в самом деде или придуряешься?

— В чем?

— В том, что ухе после года работа! в прокуратуре положено понимать: законы действуют до определенного уровня. Выше — нет. Ты в самом деле веришь, что если президент… того, то его можно привлечь к ответственности, как бомжа?

— Разве нельзя? Если он в самом деле… того?

— Плохо знаешь законы, Виктор. Неподсудность начинается с президента, включает в себя сенаторов, депутатов Государственной Думы и опускается аж до районного судьи.

— Да, но…

— Успокойся. Не нравится — пиши рапорт. Уволим запросто.

Гуляев понимал — Струков нашел возможность выговориться и теперь изливал душу.

— Есть же, в конце концов, кто-то такой, кто сумеет навести порядок?

— Не надо подталкивать общество к переменам. Не надо. Дайте мне дотянуть до пенсии, потом уж играйте во что хотите. После меня прокурором станешь ты. А я двину на покой.

— Не волнуйтесь, Василий Васильевич, дослужите. Еще не вечер.

Струков вскинул на майора умные, по-собачьи жалостливые и унылые глаза.

— Зря ты, Гуляев. Ты приглядись. В воздухе что-то носится… того и гляди…

— Придут красные?

— Никуда они не придут. Да, их старики ходят на демонстрации. Стучат ложками по пустым кастрюлям. Ты видел среди них молодежь? Нет, она стоит на обочинах и слушает, что ей играют плейеры. Это поколение, которое избрало пепси. На них майки с надписями «Чикагские быки», «Рейнджеры». Снаружи вроде бы безобидная хреновина, внутри — взрывчатка. Это армия бездельников с огромными аппетитами. Они хотят иметь «Мерседесы», коттеджи, ходить в казино, заводить по две-три бабы. Вон, даже в Госдуме ставят проект о многоженстве… И, поверь, если этот слой кто-то тронет, шухер будет огромный. Они сумеют отобрать то, на что у них горит зуб. Не отберут — сожгут и развеют. Тогда и наступит настоящий вечер. А пока мы его обречены ждать.

Струков замолчал. Отдышался.

— Ладно, Гуляев. Я понимаю, тебе хочется провернуть громкое дело. Утвердиться в собственном мнении. Получишь такое. Вот. — Струков взял тощую папку и бросил её на стол поближе к следователю. — Бери. Некий подполковник Хомченков из части, которой сам и командовал, вывез десять тысяч мин. Мало? Добавь десять тонн тротила в шашках. Впечатляет? Вот и проявляйся. Гарантирую — никто тебе мешать не станет. За дураком не стоят высокие покровители. Доведешь дело от «а» до суда. Гни, ломай, сажай. Выступи по телевидению. Заклейми. Покажи себя. Договорились?

— Что я должен написать в заключении по Каменскому арсеналу?

— Пиши так: данные экспертизы показали, что возгорание объекта произошло из-за попадания в хранилище удара молнии. Огонь перекинулся на склад боеприпасов. Произошел взрыв…

— И в это кто-то поверит?

— Почему нет? В Забайкалье был пожар артиллерийского склада. Удар молнии. Кто-нибудь слово сказал против? На Урале опять молния и опять склад боерипасов. Были протесты?

— Как же вписываются в эту версию два убийства?

— Виктор Петрович! Дорогой мой! Взрыв произошел от пожара. Пожар — от молнии. А убийствами пусть занимается уголовный розыск. Это не наше дело.

— Кто дал такую команду?

— Э-э… Ты прекрасно знаешь, кто в этой дерьмовой системе может приказать прокурорам.

— И вам не тошно?

— Знаешь, Виктор, все зависит от того, какие ты принял правила. У нас они свои. Я их знаю и по ним играю. Мне нужна пенсия. Ты покрутишься на этой сковороде и тоже примешь. Не лезть хе тебе в шахту? Верно?

— Разрешите идти?

— Давай. Все понял?

— Пойду писать заключение.

***



Над океаном блеснул раскаленный луч солнца, нашедший расселину в брюхатой серой туче. И сразу все вокруг посветлело, ожило.

В порту заунывно загудел и отвалил от пирса неуквюхий транспорт. Заколыхалась в бухте вода, расцвеченная разводами нефти.

«Фудзи мару» вышел в море.