Белое и черное   ::   Логинов Святослав

Уже темнеет, а драться ночью даже с самым ничтожным темным магом мне бы не хотелось. Если ему угодно, пусть нападает он.

- Костер разжигать будем?

- Конечно. Я чувствую противника, и, полагаю, он чувствует меня. Пусть видит, что мы его не боимся. К тому же обороняться у огня проще. Живой огонь не бывает темным или светлым, он всегда на стороне того, кто его разжег.

Аосто срубил пару сухостойных деревьев и ловко развел костер. Магической помощи Больцано он не просил - зачем, если можешь все сделать сам? А магу нужно беречь силы для завтрашнего поединка.

- Если хотите, - предложил Аосто, - можете спать. Я покараулю.

- Мне сегодня спать не придется, - ответил Больцано. - Да и тебе не советую, а то можно ненароком не проснуться. Чует мое сердце, наш темный приятель собирается пощупать, кто мы такие и можем ли за себя постоять.

- И все-таки кто бы это мог быть? - задумчиво произнес Аосто. - Карликов в округе нет… В Поручинках живет горбун-сапожник, но он почти нормального роста, а нога у него - вот такая, больше моей. Пришлых, конечно, много, на дороге стоим, но и там карлика бы заметили. Бродячий цирк проезжал, но у них была только волосатая женщина и человек без костей, который сам себя в узел завязывал. Я вот думаю, не могла ли это быть волосатая баба? Борода у нее окладистая, руки - в шерсти, а какие ноги - припомнить не могу. У женщин иной раз очень маленькая ножка встречается. Только зачем ей трактирщика убивать? Я даже не знаю: останавливался цирк на постоялом дворе или ходом прошел.

- Завтра узнаем.

- А женщины магами бывают?

- Бывают. Но редко. И только темными. Это понятно, если в женщине светлая сила проснулась, она ее на детей тратит, на внуков и правнуков. А что останется - на целительство уходит. Травницы из них хорошие. А женщина боевой маг - всегда темная.

- Не знаю, как с женщиной воевать…

- Так же, как с мужчиной. Не беспокойся, она тебя не пощадит… Больцано резко умолк и поднялся на ноги. Аосто вскочил следом.

Несколько секунд Больцано вглядывался в сгущающийся сумрак, затем довольно кивнул:

- Ползут, родимые…

Кто ползет, Аосто не спрашивал, понимал, что сейчас напарника нельзя отвлекать. Но раз ползут - значит, опасность в траве или же в ветвях деревьев… по деревьям тоже можно неплохо ползти. Аосто ждал, напружинившись, обнажив шпагу - символ судебной власти, но ничего не мог заметить. Полная тишина… лес замер в осеннем безветрии, когда нет ни птиц, ни даже комаров и ни единая травинка не шелохнется среди всеобщего покоя.

- Попались… - мурлыкнул Больцано под нос, потом добавил, обращаясь к Аосто: - Не двигайся, а то наступишь нечаянно - сапоги испортишь. Сами они уже не нападут, но все равно твари опасные.

Аосто стоял столбом, не смея переступить с ноги на ногу.

Больцано тем временем раскрыл мешок, достал скляницу с притертой пробкой, присел на корточки и выхватил что-то из травы у самых ног ждущего Аосто. Обычный человек так поднимает горящий уголек, выпавший из открытой печки: схватил, подкинул на ладони и, прежде чем успел обжечься, отправил обратно в печь. Колдовских угольков оказалось три, и все они вскоре очутились под стеклянной пробкой.

- Вот и все, - сказал Больцано. - Больше вроде бы ничего нет. Можно отдыхать. А вот это, - он приподнял банку, - то, от чего погибли люди в трактире.

Сначала Аосто показалось, что в банке лежат три антрацитово-черные, блестящие капли, но, присмотревшись, он заметил короткие ножки, плотно прижатые к раздувшимся телам. Три черных паука, каких прежде не доводилось видеть.

- Я их обездвижил, - предупредил Больцано, - но любое прикосновение к ним смертельно.

- Вы же брали их голой рукой.

- Не совсем голой, все-таки я маг. А вот их хозяин мог играться с ними, как дети играют с пойманной ящеркой.