Берегись вурдалака   ::   Абаринова-Кожухова Елизавета

– Госпожа Глухарева? – раздался привычный вежливый голос, довольно высокий, который мог принадлежать и мужчине, и женщине, и даже ребенку.

– Погодите минутку, – попросила Анна Сергеевна. Сегодняшний звонок она решила встретить во всеоружии, одолжив у соседей магнитофон и телефонный аппарат с громкоговорителем.

Анна Сергеевна зажгла свет и включила все эти достижения техники:

– Слушаю вас. И вообще – или скажите, кто вы и что вам нужно, или перестаньте хулиганить. А то вам не поздоровится!

– Ну ладно, – решились на том конце провода. – Вы правы, Анна Сергеевна, пора переходить к делу. А дело в том, что известная вам высокопочтенная особа нуждается в вашей помощи и велела передать, что в долгу не останется.

– Какая особа? Что за услуги? – тут же с напором стала расспрашивать Анна Сергеевна.

– Ну, вы понимаете, что это разговор, мягко говоря, не совсем телефонный, – зажурчал голос в динамике. – Могу только сказать, что ваша помощь нужна по ту сторону известного вам городища.

– Я должна подумать, – сказала Анна Сергеевна, пропустив мимо ушей последние слова.

– Да-да, разумеется, – засуетился ее собеседник. – Надеюсь, недели вам хватит? Поверьте, если бы не особые обстоятельства, то мы не стали бы вас тревожить!

– Ладно, позвоните через неделю, – милостиво разрешила госпожа Глухарева, невольно включаясь в не совсем понятную игру. – Но не звоните больше по утрам, дьявол вас побери!

– Миль пардон, мадемуазель, я не предполагал, что это будет вам столь неприятно, – рассыпался в извинениях невидимый собеседник. – Больше такое не повторится, уверяю вас!

Из динамика раздались короткие гудки. Анна Сергеевна положила трубку, выключила запись, прокрутила пленку чуть назад и поставила на воспроизведение.

– А ведь я узнала голос! – воскликнула Анна Сергеевна, прослушав запись. – Ну, теперь он у меня получит, артист недоделанный!

Анна Сергеевна выключила магнитофон и глянула на часы – они показывали без десяти шесть. Ложиться уже не имело смысла, и Анна Сергеевна, накинув халат поверх темного ночного белья, поплелась на кухню готовить завтрак.



ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГРОБ ДЛЯ ОЛИГАРХА

– …так покойся же, боярин Василий, с миром, – вещал дворецкий. И со слезами завершил: – И суждено душе нетленной В веках скитаться по Вселенной.

(Очевидно, сочиняя погребальное напутствие, Грендель все-таки не удержался от того, чтобы вставить туда парочку своих гениальных строчек).

Промокнувши глаза платочком, дворецкий отошел в сторону, а его место занял квартет плакальщиц-кикимор, Кузькиных знакомых. Обступив гроб, они жалостно заголосили:

– Ох ты батюшка боярин свет-Васильюшка,

На кого ж ты нас покинул, горемычныих,

В путь далекий ты собраисся,

Во неродную землю-матушку,

Во землю-матушку во болотную…



(Елизавета Абаринова-Кожухова, "Дверь в преисподнюю")



Таких похорон городское кладбище не видало давно. А может быть, и вовсе никогда. Площадка перед входом была вся уставлена автомобилями, среди которых преобладали "Мерседесы", "Вольвы" и "БМВ", из чего можно было определить социальный статус пришедших проводить покойного в последний путь: крупный бизнес, крупное чиновничество и крупный криминал. На фоне иномарок весьма сиротливо смотрелись старенький синий "Москвич" и не менее пожилая "Волга" кофейного цвета, служебная автомашина мэра.

Покойник, лежавший в роскошном гробу из карельской березы с позолоченными скобочками, петельками и прочими финтифлюшками, считался человеком авторитетным во всех трех категориях городского бомонда – это был банкир и общественный деятель Иван Владимирович Шушаков, которого пресса желтого и всех иных оттенков уважительно именовала "нашим олигархом".