Билл, герой Галактики, на планете роботов-рабов   ::   Гаррисон Гарри

Ты, рядовой, как твоя фамилия?

– Вербер, ваша честь.

– Да, Вербер, нам повезло, что ты с нами. А сейчас обыщи карманы капитана Блая и все зелье, какое найдешь, принеси мне. Когда он очухается, у него, наверное, найдется еще какая-нибудь заначка, но пока начнем с этого. Теперь слушайте все остальные. Похоже, наше дело дрянь…

– Что верно, то верно, приятель, – отозвалась Мита.

– Да, благодарю вас, мисс…

– Только без «мисс», приятель. Этот свинский мужской шовинизм запрещен законом. Я старшина-механик первой статьи Мита Тарсил.

– Хорошо, старшина-механик первой статьи, я вас прекрасно понимаю. Но должен также заметить, что мы здесь вдали от цивилизации и от всех ее законов. Мы потерпели крушение на неизвестной планете и должны быть все заодно. Так что давайте ненадолго забудем о самолюбии и попробуем подумать, как нам выбраться из этой скверной истории. У кого-нибудь есть предложения?

– Да, – сказал Ки. – Надо пошевеливаться и уносить ноги отсюда. У этой планеты есть магнитный полюс.

– Ну и что?

– Ну и то, что у меня есть компас. Значит, мы можем идти прямо, а не плутать кругами. Утром мы берем с собой пищи и воды, сколько унесем, и сматываемся. А нет – так будем сидеть здесь, пока нас не найдут туземцы. Как знаете, адмирал. Вы тут командир.

В этот момент солнце село, и их окутала кромешная тьма. Билл включил свой ножной фонарик, и при его слабом свете все улеглись, оставив свои проблемы на утро. Появились звезды – неведомые созвездия в незнакомом небе. В таком положении нужны крепкие нервы. Или крепкая выпивка. Билл выбрал второе, тайком развязал свой рюкзак, сунул в него голову и тянул из спрятанной там бутылки, пока не отдал концы.



Глава 5

Теплые лучи восходящего солнца упали на заспанное небритое лицо Билла. Он с ворчанием открыл один глаз. И, тут же пожалев об этом, с отвратительным скрипом снова его захлопнул: свет раскаленной иглой пронзил его пропитанный спиртными парами мозг. Наученный горьким опытом, Билл осторожно отвернулся от солнца, приоткрыл глаз самую малость и поглядел сквозь пальцы. Вокруг крепко спали вповалку его товарищи, завернувшись в солдатские одеяла, вынесенные из сгоревшего корабля. Все, кроме адмирала Практиса, который, побуждаемый не то чувством долга, не то бессонницей, не то переполненным мочевым пузырем, стоял на самой высокой дюне, глядя вдаль. Билл облизал запекшиеся губы, безуспешно попытался выплюнуть хотя бы часть шерсти, покрывавшей его язык, встал и, не в силах устоять перед любопытством, поднялся на дюну.

– Доброе утро, сэр, – вкрадчиво сказал он.

– Заткнитесь. В такую рань я не в состоянии вести светские беседы. Вы видели огни?

– Чего-чего? – отозвался еще и наполовину не проснувшийся Билл.

– Ну да, такого ответа я от вас и ждал. Послушайте, тупица, если бы вы оставались начеку, вместо того чтобы погрузиться в пьяное забытье, вы бы тоже видели то, что видел я. Там, на горизонте, очень далеко, светились огни. Нет, можете не говорить – это были не звезды.

Билл надулся, потому что именно это он и хотел сказать.

– Это определенно были огни. Они зажигались, гасли и меняли цвет. Поднимите Ки. Немедленно.

Техник, видимо, тоже вчера накурился какого-то зелья: он лежал без чувств, глаза его были открыты, но закачены так, что виднелись белки – вернее, желтки. Билл тряс его, покричал ему в ухо, попробовал даже несколько раз пнуть его ногой в ребра, но без всякого удовольствия.

– Просто удивительно, – проворчал Практис, выслушав его рапорт. – Что тут у нас – экипаж или наркологическая больница? Пойду сделаю ему укол, в два счета очухается. А вы пока стойте здесь на часах – чтобы никто не наступил на эту черту на песке. И нечего пялить на меня глаза – я пока еще не спятил.