Биориск   ::   Фиалковский Конрад

Оказалось, что мое первоначальное заключение было правильным. Состояние вашего организма не допускает возможности трансплантации автономного сердечного органа.

- Как это понимать?

- Сейчас ваше сердце приводится в движение энергией извне, вырабатываемой генератором силового поля, здесь, в институте. Поэтому вам нельзя покидать институт.

- И вы не собираетесь пересадить мне автономное сердце?

- Нет.

- Я люблю прямые ответы. Но вы совершили преступление. Я не давал согласия на такую операцию.

- Я спасал вам жизнь. Мне пришлось выбрать ту систему искусственного сердца, которая у меня имелась. Вам так же хорошо, как и мне, известно, что по этой причине ни один суд не станет взыскивать с меня денежный штраф.

- Но я имею право требовать замены этого сердца.

- Конечно. Если вы выплатите стоимость автономной системы, а также операции по ее трансплантации.

- Это нереально. И вы об этом знаете, Эгберг.

- Знаю.

- Итак, как долго вы собираетесь продержать меня здесь, в институте?

- Отключить ваше сердце я не могу, поскольку это приводит к угрозе жизни пациента и запрещается законом. Разумеется, я бы мог передать вас в любой из государственных институтов, но такая возможность ввиду нашего многолетнего знакомства в расчет не входит.

- Значит, до смерти?

- Будем говорить откровенно, у вес совсем не блестящие перспективы, профессор.

- Не стоит обсуждать эту тему. Я отдаю себе отчет в том, что мне долго не протянуть.

- Я говорю об этом не без некоторого умысла. Оставшаяся часть вашей системы кровообращения и почки в плохом состоянии. Кроме того, я подозреваю опухоль печени. В общем, два, от силы три года.

- На большее я и не рассчитывал.

Мольнар встал, чтобы включить свет. В комнате было уже темно, и он не видел лица Эгберга, но знал, что разговор еще не окончен.

- Садитесь, профессор. Осталось совсем немного. Я вас не задержу.

Мольнар заколебался и опустился в кресло.

- Я хочу вам кое-что предложить, профессор. Эгберг говорил тихо. Трансплантация вашего мозга более молодому и здоровому телу, абсолютно здоровому телу. Экспериментальная операция. Насколько мне известно, в мире сделано всего несколько подобных пересадок. Разумеется, за результат трудно поручиться.

- Доктор Эгберг, - Мольнар прервал собеседника, - вы издеваетесь надо мной? Вам уже давно известно, что я об этом думаю.

- Теоретически - да, но ведь здесь речь идет о вашей жизни.

- И вы вообразили себе, будто ради нескольких лет или даже ради нескольких десятков лет жизни я соглашусь на это? То, что вы мне предлагаете, - обыкновенное, заурядное преступление.

- Ничего подобного! Один человек умирает, потому что в его теле все еще может служить жизни, и только мозг отказывает. А у другого при никуда не годном теле мозг работает исправно. И из этих людей, двух наполовину мертвых я создаю одного - здорового. Создаю человека! Человека, которого не было.

- Вы лишены воображения, доктор. Это тоже изъян... А если мозг, пересаженный в новое тело, не захочет умереть с этим телом и будет искать еще одного, очередного носителя, а потом еще одного? Всегда иметь в запасе два с лишним десятка лет, до смерти самого мозга, вы никогда об этом не мечтали? Поменяв пять-шесть носителей, этого можно добиться. Никакой физической старости. Молодость, вечная молодость в очередных телах.

- Вы преувеличиваете, профессор. Останутся определенные правила...

- Так всегда можно сказать, но это ничего не меняет. Паразитировать на собственном виде - на это в действительности направлены ваши эксперименты.

- Я уже слышал это больше десяти лет назад.

- Как видите, я не изменил своего отношения. А теперь прошу вас выйти.

Потом Мольнар долго не мог заснуть.