Часовые Запада (Маллореон - 1)   ::   Эддингс Дэвид

Охранники на городских воротах пропустили новую семью Эрранда без лишних церемоний, и вся компания, покинув Камаар, вступила на прямую широкую имперскую дорогу, ведущую на восток, по направлению к Мургосу и заснеженным горам, отделявшим Сендарию от земель, где обитали алгарийские коневоды.

Птицы вспархивали из придорожных кустов и кружили прямо над головами путников, развлекая их мелодичным пением и заливистыми трелями. Польгара, наклонив голову, так что солнце ярко озарило безупречные черты ее лица, прислушалась.

- Что они говорят? - спросил Дарник. Она слегка улыбнулась.

- Так, болтают, - ответила она своим бархатистым голосом. - Птицы любят поболтать. Они рады, что наступило утро, что светит солнце и что они уже свили себе гнезда, а большинство из них рассказывают про свои яйца и будущих птенчиков. Птицам всегда не терпится рассказать про своих птенчиков.

- И конечно, они рады видеть тебя, правда?

- Надеюсь, что рады.

- Как ты думаешь, ты сможешь как-нибудь научить меня понимать их язык?

Польгара улыбнулась ему в ответ.

- Если хочешь. Но ты знаешь, этим знаниям трудно найти практическое применение.

- Возможно, много чего не вредно было бы знать, чему не найти практического применения, - произнес он совершенно бесстрастным голосом.

- Ах, мой Дарник, - с любовью произнесла она, прижавшись к его плечу, знаешь, какая ты прелесть?

Эрранд, сидя позади них среди мешков, коробок и инструментов, которые Дарник так тщательно отобрал в Камааре, улыбнулся, почувствовав себя причастным к той глубокой и нежной привязанности, которая связывала их. Эрранд не привык к нежности. Его воспитывал, если можно это так назвать, некий Зедар, человек, в чем-то похожий на Бельгарата. Зедар однажды наткнулся на маленького мальчика, заблудившегося в лабиринте узких улочек какого-то захолустного города, и зачем-то взял его с собой. Мальчика кормили и одевали, но никто с ним не занимался, не учил читать и писать, даже не разговаривал, и единственные слова, с которыми обращался к нему его опекун, были: "У меня для тебя есть поручение, мальчик". Поскольку других слов он не слышал, единственное, что мог сказать ребенок, когда его нашли Дарник и Польгара, было "Эрранд"1. А так как они не знали, как его зовут, то это слово и стало его именем.

Взобравшись на гребень холма, путники ненадолго остановились, чтобы дать передохнуть запряженным в фургон лошадям. Удобно устроившись в фургоне, Эрранд любовался красивейшими пейзажами, представшими перед его взором: обширные пространства тщательно разгороженных бледно-зеленых полей, освещенные косыми лучами утреннего солнца, остроконечные шпили башен и красные крыши домов Камаара, изумрудные воды гавани, в которой стояли корабли из полдюжины королевств.

- Тебе не холодно? - спросила его Польгара. Эрранд покачал головой.

1 Errand (англ. ) - поручение.

- Нет, - сказал он. - Спасибо. - Слова давались ему уже легче, хотя говорил он все еще редко.

Бельгарат развалился в седле, рассеянно почесывая свою короткую белую бороду. Он прищурил затуманенные глаза, которым, очевидно, больно было глядеть на яркое солнце.

- Мне нравится начинать путешествие, когда светит солнышко, - произнес он. - Это всегда предвещает удачную поездку. - Он скорчил гримасу. - Правда, не знаю, для кого оно светит так ярко.

- Мы себя неважно чувствуем, папочка? - язвительно спросила его Польгара.

Он, обернувшись, сурово поглядел на дочь.

- Ну, давай уж, Пол, выкладывай все, что хочешь сказать. А то ведь ты не успокоишься.

- Ну что ты, папочка! - воскликнула она и широко раскрыла глаза, изображая самое невинное удивление. - Почему ты думаешь, что я собираюсь что-то сказать?

Бельгарат усмехнулся.

- Я уверена, что ты и сам уже готов признать, что вчера хватил лишнего, продолжала она. - Или тебе надо услышать это от меня?

- Да, я сейчас не в настроении тебя слушать, Польгара, - отрезал он.

- Ах ты, бедняжка, - сказала она с насмешливым сочувствием.