Человек Номоса (Одиссей сын Лаэрта - 1)   ::   Олди Генри Лайон

Не заставив себя упрашивать, Одиссей через мгновение оказался рядом с кучерявым.

- Сюда! - Новый знакомец схватил его за руку, увлекая в просвет между двумя терновыми кустами. Терн рос настолько тесно, что, того и гляди, от наглецов одни клочья останутся! Однако между кустами дети проскользнули вьюнами, ни разу не оцарапавшись, и вскоре оказались на просторной поляне, сплошь окруженной шипастым частоколом.

...память!

Лишь сейчас, по возвращении на твой берег, я могу назвать по имени чувство, пожаром охватившее тогда маленького ребенка.

Я любил терновник, любил, как любят мать, отца, вожделенную игрушку или еду, подкрепляющую готовые угаснуть силы. Я любил терновник, и шипы бережно коснулись детской кожи, а ветви расступились воинами, пропускающими вперед своего владыку.

Так случилось.

- Тут они нас не найдут! - радостно сообщил кучерявый.

- Ага! - кивнул рыжий, оглядываясь по сторонам. - А я тебя видел уже. Тебя как зовут?

Кучерявый на миг запнулся, словно прикидывая, и Одиссей еще успел удивиться: разве можно забыть собственное имя?!

- Знаешь, зови меня Телемахом, - наконец представился кучерявый с откровенной гордостью. - Далеко Разящим.

- А я Одиссей! Сердящий Богов. Сын басилея Лаэрта, - выпятил в ответ грудь наследник итакийского престола. - Ты здесь с кем играешь?

- С тобой, - пожал плечами Телемах.

- А ты один?

Одиссей плохо понимал, как можно играть одному. С друзьями куда интереснее!

- Один.

- Без взрослых?! - совсем уж изумился рыжий баси-ленок. - Тебя отпустили?

- Отпустили.

- Здорово... - Зависть оказалась горькой на вкус. - А меня одного не отпускают еще. С нами няня Эвриклея. И Эвмей, мой лучший раб. Только он заснул. Кажется.

Телемах ухмыльнулся:

- Ну и пусть дрыхнет, соня!

- А давай с нами! - щедро предложил Одиссей. Наверное, кучерявому наскучило одиночество. Надо обязательно принять его в игру!

- Потом... - неопределенно протянул Телемах. - Когда-нибудь. Лучше мы с тобой из луков постреляем.

Только сейчас Одиссей обратил внимание на лук Телемаха. Лук был маленький, детский, ненамного больше, чем его собственный - зато сделан так, что зависть выросла выше Олимпа! Получше иного настоящего! Тут тебе и хитрый изгиб, и полировка, и резьба - цветы всякие, и листики, в придачу разукрашены, как папина клумба! И накладки костяные, и даже тетива - подумать только! - разноцветная!

Радуга, не тетива!

- Ух ты! - не удержался Одиссей. Но тут же не преминул похвастаться:

- А у меня настоящий лук есть! Во-о-от такенный! Мне его дедушка Автолик подарил! А тебе твой тоже дедушка подарил?

- Нет, мне - папа, - Телемах ухмыльнулся чему-то своему.

- Хороший у тебя папа!

- Ага. Мой папа - ого-го! Ну что, давай стрелять?

- Давай! А куда?

- А вон видишь - камень? А на камне - фигурка деревянная.

- Вижу.

В дальнем конце поляны действительно возвышался бесформенный ноздреватый камень. И на нем стояла фигурка - отсюда не разглядишь, чья. Но Одиссею на миг показалось: фигурка не деревянная, а золотая. Наверное, солнечный луч шутки шутит.

Оказывается, Телемах успел заранее подготовить мишень.

- Стреляй!

- Далеко-о-о... - протянул Одиссей; но, тем не менее, вскинул лук, натянул его до упора и выстрелил.

Для игрушки-самоделки и мальца ростом в два локтя это был отличный выстрел. Тростинка-стрела с наконечником, обмотанным полоской меха, ткнулась в подножие камня.

- Я ж говорил - далеко! - развел руками Одиссей.

- Он говорил! - обидно расхохотался Телемах. -Смотри!

Кучерявый поднял свой разукрашенный лук. Медленно оттянул тетиву - и Одиссей даже не понял, в какой момент короткая стрела с бутоном розы, закрепленным вместо наконечника, прянула к цели.

Просто была стрела на тетиве - и нет ее.

Просто стояла мишень на камне - и уже не стоит.

Исчезла. Как ветром сдуло.