Человек последнего круга   ::   Орехов Сергей

Подполковник явно пытается унизить...

- Ты не согласен с классиками? Ты не согласен с теорией экономических формаций? Ты что, самый умный? Ты что-нибудь дельное, кроме своей хреновины межпланетной... - Швырнул книжку в угол. - Ты придумал что-нибудь дельное? Если ты такой умный, то почему без денег? У тебя же в квартире два шкафа, забитых книгами, и телевизор; у тебя же нет ни одной приличной вещи! Если ты такой умный, почему ты нищий?

- Потому что я - гений! Я не занимаюсь деньгами.

- А чем же ты занимаешься!!!

- Я занимаюсь музыкой, литературой.

- Короче, анонизмом ты занимаешься!..

- Слушайте, товарищ подполковник, а почему вы не верите во Христа? Что вам не нравится в его проповедях?

- Ты православие не лапай!..

Опытный задастый политработник взмахом руки обрывает подполковника:

- Вы не верите во всеобщее равенство?

- Всеобщее равенство так же невозможно, как невозможна абсолютная истина.

- О вас говорили, что вы вульгарный материалист, а вы, оказывается...

Задастый говорит, а подполковник ухмыляется, и очки блестят по подлому. Спиной чувствуется, что у тех, кто сзади - а их там четверо, не меньше сейчас такое же, подполковничье, выражение на лицах. Еще бы: писаку, этакого мастера пера в грязь втаптывают.

Почему стало тихо? Задастый! Опять замахивается. Жаль, на стуле сижу, не увернуться. Ладно, этот удар мы с покорным видом примем. С другой руки бьет. Слабый какой-то удар. Да он же бить не умеет! На мне отработать ударчики решил, сука! Ногой размахивается, думает, раз я согнулся, значит вырубил. В детстве, наверное, от пацанов под маминой юбкой прятался... Вот она, его нога, поднимается, уже перед глазами... Все происходит, как в замедленном кино. Давай-ка ножку сюда, недоносок политический. Так, а теперь я встану и, не выпуская ноги, накося тебе по шарам, а теперь сверху казанками по переносице, а теперь снизу по самым ноздрям, а теперь ножку твою в сапожке зеркальном выше головы поднимем, и ты затылочком об пол. Красиво! А теперь я тебе, радость моя, пяточкой да промежду ножек... Ты же мне больно хотел сделать, хотел ведь... О-о! А это уже твоя компания подлетела, те, сзади. Какой удар - чуть по стене не размазало! Мастер бьет!.. Жаль, не успел задастому на морду подошвой наступить... Ребра, мать вашу!.. Ну, начался обмолот!.. Грудь локтями закрыть, чтобы дыхалку не сбили. Как бьют, ублюдки... Все, темно в глазах, сейчас отключусь...

Где это я? Как болит, как болит все... Даже глаза открыть больно. Ага, знакомый пейзаж вокруг. Облезлые зеленоватые стены плывут куда-то, свет лампочки режет глаза. Елки, всю рожу разбили. Зеркала нет, а то бы полюбовался. Где же они меня держат? Ведь не в тюрьме, в каком-то здании держат... Сколько же они меня били прежде, чем уволокли в камеру? Похоже, мои ребра никогда не заживут. А что с правой кистью? Ясно - два пальца сломали. Это чтобы бить не мог? Ох, и сволочи же! Ну что за люди?! Да люди ли они? А почему же нет? Как раз люди и есть. Вот такие мы все человеки и есть. Ладно, надо кости на пальцах правильно поставить, да стянуть чем-нибудь...

Черт, даже сознание потерял. Второй палец страшно вставлять, боль непереносимая. Э-эх, сейчас бы мне автомат, да рожка два патронов: ох, и погонял бы я их тут! Уж по крайней мере, лоск с их рож слетел бы в один момент... Если бы Настя тогда, в тростниках, не заплакала, черта с два они меня взяли бы! А старшая - Женька - молодец! Вокруг мины рвутся, а она зажмурилась, кулачки сжала, аж пальчики побелели, видно, что боится, но молчит. Рукавички где-то умудрилась потерять, растеряшка...

Теперь второй палец... Фух, еле очухался. Скоты! Кажется, все. Если не трогать, бог даст - срастутся, но играть на гитаре как прежде, не смогу, это точно. Да я уже и разучился.