Черный трон   ::   Саберхаген Фред Томас

Инстинктивно я поднял руку, а когда опустил, дерево задымилось и вспыхнуло на ветру, и неподалеку от него обозначилась фигура человека, смотревшего сквозь меня в направлении невидимого бушующего моря. Его темный плащ развивался на ветру.

Я заслонил лицо рукой и, пригнувшись начал двигаться к нему.

– Алан, – крикнул я, узнав его, когда подошел ближе; потом добавил: – По!

Он слегка повернул голову в моем направлении, что-то, похожее на задумчивую улыбку, оказалось на его лице, когда он ответил: – Перри, как хорошо, что ты здесь. Я знал, что ты придешь.

Я подошел к нему. Его плащ хлестал меня по правому боку.

– Что за дьявольщина здесь происходит? – спросил я.

– Это не что иное, как похороны Земли, дорогой Перри, – ответил он.

– Я не понимаю.

– Покрытая шрамами оболочка Земли истощается по мере того, как физическая сила слова покидает ее атмосферу, – сказал он. – Страсти большинства стихий и нераскаявшихся сердец выпущены на свободу. Мириады несбывшихся надежд угасают вокруг.

Я откинул волосы со лба. Дерево треснуло у нас за спиной, причудливо вспыхнув в тумане. Море гудело подобно грому.

– Память о прошедшей радости – не это ли настоящее горе? – продолжал По.

– Хорошо, может и так, – ответил я. Разглядев его получше, я понял, что он, всегда казавшийся сверстником, был на самом деле гораздо старше. Линии его лица были прочерчены глубже, под глазами – темные круги. Было почти так, как-будто мы увидели друг друга в разное время, соответствующее каждой из наших жизней.

– Мысль о будущей радости, – предположил я – может привести все в равновесие. Разве это не повод для надежды?

Некоторое время он пытался осмыслить сказанное мной, потом покачал головой и вздохнул.

– Надежда? – повторил он. – Это слово тоже покинуло атмосферу. Земной, Земля… Все рушится, дорогой Перри. И весь твой облик наглядное подтверждение тому.

– Алан… – начал я.

– Пусть будет «По», – сказал он, – между нами.

– Тогда, черт побери, По! – закричал я. – О чем ты мне говоришь? Я, правда, тебя не понимаю!

– Любимый образ угас, – ответил он. – В его отсутствие скорлупа нашего мира раскалывается. Она ушла, мое второе я. Увы! Самый жестокий из всех жестоких дней! Та, которая наполняла собой это место, больше не придет. И ты знаешь ее имя.

– Энни, – вздохнул он и указал куда-то дрожащей рукой.

Я повернул голову в том направлении, куда он указывал, к морю, и туман расступился, чтобы поверх жующей морской стихии я мог увидеть подобие серого мавзолея, такого блестящего от воды, которой он словно был пропитан насквозь, что казался сделанным из стекла.

– Ее гробница, – сказал он тогда.

– Я не верю тебе, – воскликнул я и бросился прочь от него.

– Перри, – звал он. – Вернись! Это бесполезно! Не знаю, что будет со мной, если что-то плохое случится с тобой!

– Она не там! – закричал я в ответ. – Она не может быть там!

Я спускался, царапая руки, разрывая одежду.

– Перри! Перри! – звал он.

Я затаил дыхание, проскользив половину пути вниз, потом покатился и упал в песок. Я тут же вскочил на ноги, оказывая сопротивление сильному ветру и волнам, доходившим мне до колен, когда я шел по направлению к сияющему монументу. Я все еще слышал голос По со стороны горящего дерева наверху. Но слов я не мог различить, доносился лишь лающий звук.

Я взялся за холодный металл темной двери, открыл задвижку, распахнул ее и вошел. Я пересек сумрачное пространство, ступая по лодыжку в воде. Передо мной на постаменте лежал каменный саркофаг.

Он был пуст. Мне захотелось рассмеяться и заплакать одновременно. Вместо этого я пошатываясь направился к выходу и закричал:

– По! По! Ты ошибся! Ее здесь нет! По! По!

Огромная черная масса воды накатилась на меня и отбросила назад, к усыпальнице..