Четырнадцать дней октября   ::   Шохов Александр

Мы проехали более тридцати миль, после чего дон Хосе пересел на место водителя, а Мэл, недоуменно пожав плечами, устроился рядом со мной. Микроавтобус разогнался до скорости более 120 миль в час, а затем дон Хосе направил его прямо на стоящий у дороги двухсотлетний дуб. То, что он именно двухсотлетний, было написано на бронзовой табличке, стоящей на шесте рядом с ним. Видимо, шок, который я испытал, заставил меня сосредоточиться на этой табличке. Я различил все выбоины и пятна на бронзовой поверхности. Сердце болезненно сжалось, переместилось куда-то к горлу и, когда ствол дерева был прямо перед стеклом водителя, окружающий мир исчез, подобно дыму. Сначала я, как будто сквозь вату, различил голос Кэт, которая звала меня по имени. В ее призывах были угасающие, безнадежные нотки - должно быть, бедняжке пришлось долго оплакивать мое хладное тело. Потом я почувствовал, что она нещадно лупит меня по лицу - щеки горели. Я вскрикнул от боли и сел. - Слава богу! - сказала Кэт. - Как ты? - Ты мне кожу со щек не содрала, нет? Господи! Может, ты меня еще и ногами била? Все тело болит! - Ты свалился с обрыва. Скажи спасибо, что на уступ. Я посмотрел вверх. В метре над моей головой был край обрыва, а за спиной бездонная пропасть. Уступ, на котором мы находились, был усыпан мелким гравием и имел треугольную форму. Я помог ей взобраться наверх. Потом она подтянула меня к себе. Мы оказались на поляне, покрытой пряно пахнущей травой. Рюкзак с изначальными предметами лежал здесь, на самом краю обрыва. Видимо, я зацепился им при падении. Перстень был на руке Кэтти, а браслет - на моем запястье. Я забросил рюкзак за спину и осмотрелся вокруг. На юге была пропасть, на дне которой мы чуть не оказались. Ее противоположного края или низины под ней видно не было - только сияющее небо до самого дна. На север простиралась унылая равнина, покрытая там и сям группами кустов и деревьев. Кора деревьев была серого цвета, а листва имела слегка синеватый оттенок. - Здесь гравитация меньше, - сказала Кэт. - И горизонт ближе. - Ты хорошо знакома с физикой. - Это от папы. Книги по физике заменяли мне сказки в детстве. - Как получилось, что он не сделал научной карьеры? - Просто неудачник. Я не хочу об этом говорить. Кажется, на Востоке кто-то движется. Действительно, кто-то, двигаясь в нашу сторону, вспугивал птиц, они взлетали из кустов и кружились в воздухе. - Будь наготове, - сказал я. - У тебя нет оружия? - Никакого. - Ладно. Тогда надейся на лучшее. Голос молчал. Похоже, в этом мире мы были предоставлены сами себе. Это были наши спутники. Все живые и сравнительно невредимые. Правда, Мэл посадил синяк на скулу, а дон Хосе слегка ушиб руку. Разбитый микроавтобус валялся в небольшом овраге. Все окна были разбиты, крышу снесло. - Вы прекрасный каскадер, дон Хосе, - сказала Мери. - Ничего не хотите нам рассказать? - Мы в мире, который называется Аннон, - сказал дон Хосе. - Что еще можно сказать? Голос сюда не проникает, поэтому решения мы будем принимать сами. Есть, правда, два источника информации. Первый я уже вижу, - он подошел к толстому стволу дерева и с легким щелчком отделил от него почти слившуюся с ним по цвету табличку, на которой были выгравированы какие-то иероглифы. - А второй - это пергамент, лежащий в рюкзаке у Джерема. Надписи на нем постоянно меняются. Хотя подпись остается. Я снял рюкзак и достал пергамент. "Ищите гравюру. J.C." - Спасибо, уже нашли, - сказал Мэл, услышав послание. - Только что на ней написано? - Судя по всему, - сказал дон Хосе - это египетские иероглифы времен двадцать первой династии. - Причем это стихи. Дайте мне минутку подумать... Дон Хосе взял табличку и отошел в сторону. - Почему мы доверяем этому Хосе? - спросил Питер. - Голос сказал мне, что он возглавляет экспедицию, - ответил Мэл.