Игра в темную   ::   Ильичёв Валерий Аркадьевич

Только тут Валерий наконец заметил, как бледен любовничек: явно нервничает... с чего бы? В этот момент рядом с роскошной иномаркой притормозил поношенный "жигуль", из которого торопливо выбрался пожилой краснорожий мужик со спортивной сумкой в руке. Пару дней назад, во время очередной слежки за объектом, Степанов уже сталкивался с ним, даже успел мысленно окрестить Папашей и разузнать, что он - дальний родственник Ларисы.

Папаша между тем уверенно обогнал Художника, и оба мужчины скрылись в подъезде, открыв его домофонным ключом, предоставленным хозяйкой. И, уже догадываясь, что перед ним разворачивается сценарий самого настоящего, хорошо обдуманного убийства, бывший сыщик не сдвинулся с места, предопределив тем самым не только судьбу клиента, но и свою собственную. "В конце концов, - подумал Валерий, - старый хрыч нанимал меня для слежки за супругой, а не для собственной охраны, мне что - больше всех надо?"

Он подумал в эту минуту еще и о Галке. Хрупкой, молчаливой, очень похожей на собственное имя, с летающей походкой и черными, встрепанными, словно перья, волосами. О ее преданном, нежном взгляде, которым встречала Степанова всегда - в какое бы время суток он ни появился в ее ободранной хрущевке, где помимо дешёвой мебелишки была ещё и детская кроватка с годовалым Галкиным мальчонкой. Он представил на мгновение, каким будет Галкино лицо, когда он, Валерий, вместо традиционного вафельного торта и бутылки полусухой кислятины принесет однажды деньги. Много денег. Сумму, способную решить немереную кучу ее проблем...

Степанов не знал, любит ли Галю. Уверен был лишь в том, что жалеет. И благодарен ей не ожидающей от него, человека со сломанной жизнью, ничего взамен.

...Оба новоявленных киллера вышли из подъезда спустя двадцать три минуты. Их вид убедил Степанова в правильности его догадки: Папаша нес свою сумку двумя пальцами, словно брезгуя тем, что там лежало. А художник шёл, слегка пошатываясь, зажимая рот платком... Степанов пренебрежительно поморщился: " Этого чистюлю явно вырвало с непривычки возле трупа...

М-да, опередила нервная жена заказчика... Степанов поднял фотоаппарат и защелкал камерой...

Куб пристально оглядел с ног до головы хирурга и поджал губы.

- Как полагаете, доктор, насколько возможен несчастный случай во время операции? Ну, допустим, случайно ввели не то лекарство. Или не ту дозу?

Хирург решительно покачал головой:

- Исключено. Нельзя допускать, чтобы пациенты перестали мне доверять. Нет, исключено...

Тем более - операция пустяковая, всего лишь кисть руки, делать будем под местным наркозом. Вот потом - другое дело: медсестры, знаете ли, народ менее ответственный, чем доктора, частенько путают ампулы - вам ли не знать?

Куб усмехнулся и отвел глаза. Об этой больничке, расположенной в дальнем Подмосковье, никогда и ни при каких обстоятельствах не фигурировавшей в каких-либо официальных документах, не знал никто, кроме ее владельцев, сотрудников и клиентов. В безликое серое строение, обнесенное бетонным забором, тщательно охраняемое, молодого киллера, замочившего Банкира, доставили полчаса назад после тщательного допроса у Куба. Сегодня пахан, что бывало крайне редко, приехал сюда самолично.

Что ж, хирургу не впервой исполнять подобные поручения хозяина, пожелавшего убрать наследившего за собой киллера. Кубу были ни к чему разговоры о том, что он, хозяин, гробит людей, делающих для него грязную работу...

Вздохнув, Куб поднялся и, покинув сияющую стерильной чистотой приемную, отправился наверх, бросив на ходу охраннику: "Визиря ко мне!"

Основным жизненным принципом Куба, благодаря которому он и оказался на одной из вершин бандитской структуры, был принцип: "Не доверяй никогда и никому".