ДЕЛО ЧЕЛОВЕКА   ::   Герролд Дэвид

Моя бабушка говорила так же, когда у нее было что-то на уме и она думала, как с этим справиться. – Я слышала, у вас были трудности вчера днем?

– Э-э, да, мэм. – Я тяжело глотнул. – Мы, то есть Дюк, застрелил девочку.

Доктор Обама сказала мягко: – Да, я читала отчет. – Она помолчала: – Вы не подписали его вместе с другими. Вы хотите что-нибудь добавить?

– Мэм… – сказал я, – вы слышали меня? Мы застрелили девочку.

Ее глаза задумчиво сузились: – Понимаю. Вы тревожитесь по этому поводу.

– Тревожусь?… Да, мэм, да!

Доктор Обама поглядела на руки. Они были вежливо сложены на столе перед нею, тщательно наманикюрены, темны и сморщены от возраста: – Никто не обещал, что это будет легко.

– Вы вообще не говорили, что надо стрелять в детей.

– Я надеялась, что этого не случиться.

– Доктор Обама, я не знаю, каковы объяснения, но я не могу смириться…

– С этим нельзя мириться! – Ее лицо окаменело. – Дюк давал вам бинокль?

– Да, мэм. Несколько раз.

– И что вы видели?

– В первый раз я видел только купол и ограду. Во второй раз – девочку.

– А что делал Дюк?

– Ну, было похоже, что он идет спасать ее, но потом он изменил мнение и попросил винтовку.

– Вы знаете, почему он попросил винтовку?

– Луис сказал, что он что-то заметил.

– Ммм. Вы смотрели в бинокль на это?

– Да, мэм, я посмотрел из любопытства. Я никогда не видел червей…

Она прервала меня: – Но когда вы посмотрели, вы увидели их?

– Я видел что-то… – я поколебался. – Не знаю, что это было.

– На что это было похоже?

– Большое, багряно-красное, это трудно описать.

– У кторров пурпурная кожа и многоцветный мех. В зависимости от освещения он может быть красным, розовым, бордовым или оранжевым. Вы это видели?

– Я видел что-то пурпурное. Оно было в тени и двигалось туда-сюда.

– Двигалось быстро?

Я пытался вспомнить. Что значит быстро для червя? – Кажется, – отговорился я.

– Тогда то, что вы видели, был взрослый кторр в активной и наиболее опасной фазе. Дюк узнал его, как и Ларри, Луис и Шоти. Они подписали рапорт.

– Я не знал – я не видел кторра раньше. Поэтому я здесь.

– Если они сказали, что это были кторры, вы можете быть уверены – они передавали бинокль только чтобы убедиться; если Дюк ошибся, то другой должен был подтвердить, что заметил их.

– Я не спорю с опознанием…

– Но должны бы, – сказала доктор Обама. – Это единственная причина, по которой вы, возможно, не подписали этот. – Она постучала по бумаге на столе.

Я настороженно смотрел на нее. Папа всегда предостерегал, чтобы я не подписывал то, в чем не уверен – именно так он женился на маме. По крайней мере, он всегда так говорил. Я сказал: – По поводу застреленной девочки – я видел, как она прыгала вокруг загона. Ей не грозила опасность; не было причины стрелять в нее…

– Неверно, – сказала доктор Обама. – Вдвойне неверно. Вы должны бы это знать.

– Я не знаю ничего! – сказал я, внезапно разозлившись. – Мне ничего не сказали.

Меня перевели сюда из отдела рекламаций, потому что обнаружили, что у меня два года колледжа по биологии. Мне выдали форму и устав – и этим исчерпывается моя подготовка.

Доктор Обама казалась пораженной, смирившейся и расстроенной одновременно.

Словно сама себе – но достаточно громко, чтобы я тоже мог услышать – она сказала: – Что, черт побери, они делают? Посылают мне детей…

Я все горел: – Дюк должен был стрелять в кторра! – настаивал я.

– Из чего? – резко спросила доктор Обама. – Вы захватили с собой артиллерию?

– У нас была винтовка большой убойной силы…

– И расстояние до кторра больше семисот метров в ветреный день!

Я пробормотал что-то о гидростатическом шоке.

– Что это?

– Гидростатический шок. Когда пуля вонзается в тело, она создает ударную волну.