Дело об игре   ::   Парнов Еремей

Словно лакомый кусочек, который скармливает укротитель послушному питомцу, выполнившему на арене все положенные кульбиты. Казалось бы, чего проще: ознакомьтесь с условиями задачи, хорошенько поразмыслите и загляните для контроля

* Строго говоря, называя детектив детективом, мы как бы объединяем литературное произведение с его героем. Detective или inquieries agent - это сыщик. Но так повелось, и оставим кошке называться кошкой.

в ответ, как поступали некогда на уроках алгебры. Однако читатели предпочитают пройти с сыщиком по всем дорогам, исследовать все подставные ходы и тупиковые ловушки.

То же примерно и в научной фантастике, по крайней мере в той ее части, где писатель кропотливо исследует приключение идеи. Читателю здесь тоже предстоит стать свидетелем раскрытия тайны. Только не криминальной, а, скажем, связанной с загадкой природы: космоса, живой материи, поведения гуманоидов и андроидов с планеты X. Не будет загадки, не будет и повести. В противном случае даже совершенная по стилю проза преждевременно мертва, как бывают мертвы уже решенные шахматные задачи.

Таков первый стереотип, точнее - набор алгоритмов, делающий детектив излюбленным чтивом подавляющего большинства людей. Речь пока, разумеется, идет лишь о костяке, о схеме, а не о всем комплексе, включающем в себя черты столь сложного явления, как искусство. А хороший детектив - это подлинное искусство. И как у всякого вида искусства, у него есть своя особая специфика. Беда в том, что хорошие, не сработанные по шаблону детективы - настоящая редкость. Они настолько скрыты пустой породой, что многие даже не подозревают об их существовании, довольствуясь продукцией второго сорта. Но подобная продукция, внешне соблюдающая все законы и условности жанра, развлекающая, доставляющая удовольствие и т. д., представляет собой литературный брак. И это уже не парадокс, а подлинная трагедия детектива. В самом названии жанра (от английского to detect - раскрывать, обнаруживать) изначально скрыто предназначение детектива, притягательная сила его, а в случае неудачи - самобанкротство!

Второй набор алгоритмов, из которых сплетается манящее покрывало криминальной Изиды, можно условно определить общим названием "готическая экзотика". Это младенческая купель фантастики и, следовательно, ее порождения - детектива, память о которой лишь в последние годы стала понемногу вытравляться.

И наконец, последнее правило, точнее, аксиома, о которой предпочитают умалчивать: в отличие от научной фантастики детектив (произведение) пишется только ради детектива-сыщика! Иначе говоря, преступник подстраивает свою кровавую деятельность под полицейского, подобно тому как опытный драматург подгоняет роли под конкретных актеров. Более того, присущий детективу схематизм тоже во многом обусловлен чертами сыщика, унаследованными исторически.

В нашем случае сыщиком обычно выступает не полицейский, а профессиональный ученый ("Ночь, которая умирает" А. Азимова), агент службы контроля времени ("Веселый Роджер" Г. А. Рьюза) или какой-либо другой космической службы ("Смерть на астероиде" Д. Уэстлейка, "Гнусный Макинч" Дж. Венса, "Мародер" П. Андерсена, "Вид homo sapiens" К. Фиалковского), случайный свидетель ("Версия" Р. Крона) и т. д. Иными словами привычный герой научной фантастики.

И это, пожалуй, главная особенность исследуемого жанра. Конвейерному производству, как известно, предшествовала ручная сборка с прецизионной отделкой каждого винтика. Секреты мастерства познают с основ.

Несмотря на то что центральный конфликт любого детектива (единоборство преступника с сыщиком) едва не столь же древен, как и само человечество, жанр сравнительно молод.