Деревня избранных   ::   Фостер Алан Дин

 — Рала делает для нас все возможное в Могадишо, но вы же знаете, как ограничены ресурсы в городе. Настоящую еду надо искать много дальше. Лимоны поступают на торговом суденышке из Малинди.

— Не считая морских продуктов, — вставила его жена. — Здесь мы достаем лучшую морскую пищу, омаров на ужин. Рала!

Девушка кивнула, поморщившись и вышла в другую дверь.

От одной мысли об омарах у Викерса потекли слюнки.

— Что вы! Не стоило идти на такие расходы ради меня.

— Расходы? Милый мальчик, омары здесь дешевле лука. Ешьте на здоровье.

Он вспомнил выражение недовольства у девушки:

— Когда вы предложили основное блюдо, Рала поморщилась. Она не любит омаров?

— Не особенно, — ответила Кобанс, — дело вкуса. Понимаете, дело в том, кто к чему привык.

— Ну, думаю, мне такая еда никогда не надоест, — ответил Викерс. Холодный лимонад показался ему настоящим чудом. — Вы обещали дать мне понимание, миссис Кобанс. Для меня это значит информацию и пояснения. Я надеюсь их от вас получить. Скажите, что это за деревня и почему люди здесь сами себя называют «избранными»? Почему они все зеленые? И какие деяния вы совершаете в этой забытой Богом стране? — Он потер слипающиеся глаза.

Муж с женой обменялись взглядами.

Кобанс сел на стул напротив кушетки и сказал.

— Мы с Мэри прежде работали в Аризонском университете, в Таксоне. Значительную часть времени мы работали по ночам, только вдвоем — из-за противоречивого характера нашей программы. Мы пытались публиковаться, но встречали только недоверие и пренебрежение. Это часто бывает в науке, в любой ее отрасли. Мы продолжали работать. Получилось так, что кончились наши фонды, и мы должны были оставить преподавание.

Предмет наших интересов — жизненно важная область пищевых ресурсов, мистер Викерс, в особенности в смысле поправки тяжелого положения в пустынных районах земли. Поэтому мы начинали работать в Аризоне. Мы долго работали в Джоджоба и с другими растениями пустынь, потом поняли, что мы подходим к проблеме не с того конца, что сотни раз бывало с учеными.

Через шесть лет мы изменили фокус наших исследований, уверившись, что нашли, наконец, способ преодолеть все сложности с продовольствием в мире. Мы снова встретились с тем же жестоким равнодушием и враждебностью, что и раньше. Невозможно, мистер Викерс, заниматься конструктивной работой в обстановке издевательств.

Поэтому мы стали искать место, где могли бы спокойно работать и найти какое-то применение нашей теории. Мы приехали сюда, когда его нашли, мистер Викерс. Уроженцы Гала — достойные люди, но вы не можете поделиться тем, чего у вас нет. Сейчас наша программа финансируется некоторыми дальновидными богатыми аризонцами, они обеспечивают нам возможность постоянной работы. Великие люди, мистер Викерс. Я сообщу вам их имена для вашего будущего очерка.

— Я должен буду написать очерк? — пробормотал он. Рассказ старика был интересным, но пока он не дал Викерсу реальных ответов. Они намеренно их избегают, или Кобанс просто болтлив? Он снова потер глаза. Видимо, длинное и нудное путешествие сильно утомило его. Он не был даже уверен, что не заснет до ужина.

— Да, мистер Викерс, — продолжал Кобанс. — Мы с Мэри считаем, что пора это сделать. Ваше появление здесь можно было бы рассматривать, как судьбу, если бы я верил в подобные вещи. И Мэри читала ваши работы и высоко их оценивает. С меня этого достаточно. Вы расскажете миру о нашем небольшом успехе в этой пустыне. Мы выполнили то, что надеялись выполнить.

— Что же это? — спросил Викерс. — Новая религия? Когда я приехал, то видел голозадых жителей вашей деревни. Песнями не заполнишь пустоту в желудках людей.

Кобанс и его жена радостно засмеялись:

— Мистер Викерс, пение — это только забава.