Дети Дюны   ::   Херберт Фрэнк

Фарадин ощущал настойчивость тепла крохотной ручки Ганимы. Он хорошо постиг все приливы и отливы доводов Лито, но тот не единожды использовал Голос. Взывая к нутру, а не к уму.

- Это твое предложение за моих сардукаров? - спросил Фарадин.

- Больше, много больше, кузен. Я предлагаю твоим потомкам Империю. Я предлагаю тебе мир.

- Каков будет исход твоего мира?

- Его противоположность, - голос Лито прозвучал спокойно и насмешливо.

Фарадин покачал головой.

- Слишком высока цена за моих сардукаров. Должен ли я остаться Писцом, тайным отцом твоих детей?

- Должен.

- Будешь ли ты стараться навязать мне свой уклад мира?

- Буду.

- Я буду ежедневно и до конца жизни сопротивляться этому.

- Но именно этого я от тебя и ожидаю, кузен. Вот почему я выбрал тебя. Я оформлю это официально. С этого момента, ты будешь называться Харк ал-Ада, что на одном из древних языков означает "Ломающий Уклад". Ну-ну, кузен, не упрямься. Бабушка хорошо тебя обучила. Отдай мне своих сардукаров.

- Отдай, - эхом откликнулась Ганима. - Он так или иначе их возьмет.

Фарадин расслышал страх в ее голосе. Значит, любовь? Лито взывал не к рассудку, а к интуитивному прыжку.

- Возьми их, - сказал Фарадин.

- Разумеется, - Лито поднялся с трона - занятно струящимся движением, словно держа свою ужасную силу под самым тонким контролем. Спустясь на уровень Ганимы, он мягко повернул сестру, так что она оказалась затылком к нему, повернулся сам и встал с ней спиной к спине. - Запомни это, кузен Харк ал-Ада. Так всегда будет с нами. Мы будем стоять так, когда поженимся. Спиной к спине, каждый глядя вперед, в другую сторону от другого, чтобы защитить то единое, чем мы были и есть, - он обернулся, насмешливо поглядел на Фарадина, понизил голос. - Помни об этом, кузен, когда будешь с моей Ганимой лицом к лицу. Помни об этом, нашептывая ей любовные ласки, наиболее искушаем укладом моего мифа и довольства. Твоя спина останется неприкрытой.

Отвернувшись от них, он зашагал со ступеней к ждущим придворным, те шлейфом, словно спутники, потянулись за ним, и он покинул залу.

Ганима опять взяла Фарадина за руку, но взгляд ее был прикован к дальнему концу залы еще очень долго после ухода Лито.

- Один из нас должен был принять страдания, - сказала она, - а из нас двоих он всегда был сильнее.