Доспехи дракона   ::   Фейст Раймонд

 — Мы отрубим эту ветку от ствола!

Рабы повернулись было, чтобы бежать за топорами, но в этот момент поблизости раздался раздраженный голос Ногаму:

— Оставьте его! Нечего тратить на него время! У нас полно работы! Надо рубить деревья! А этот пусть остается здесь!

Лори возмущенно возразил:

— Но мы не можем оставить его здесь! Ведь он же утонет!

Шлепая по воде ногами, обутыми в кожаные сандалии, надсмотрщик подбежал к Лори и ударил его плетью по лицу. Из глубокого рубца на щеке менестреля заструилась кровь, но он продолжал удерживать голову Пага над поверхностью воды.

— Принимайся за работу, скотина! — проревел Ногаму. — Нынче вечером ты будешь наказан плетьми зато, что осмелился перечить мне! Брось его немедленно! Срубать верхушки будет кто-нибудь другой! — Он снова, размахнувшись, хлестнул Лори плетью. Однако тот и на сей раз не разжал рук.

Но стоило Ногаму замахнуться для третьего удара, как сзади послышался голос молодого воина:

— Надо срубить эту ветку, чтобы он не захлебнулся. Ногаму, не привыкший к тому, чтобы его приказания оспаривались, резко обернулся, готовый разразиться грубой бранью. Но, увидев подле себя юного солдата, сурово сдвинувшего брови, он покорно склонил голову и пробормотал:

— Как прикажете, господин!

Он махнул рукой, и рабы, .вооружившись топорами, быстро отделили тяжелую ветку от ствола. С помощью Лори Паг выбрался на сушу и подошел к юному воину.

— Благодарю господина за то, что он спас мне жизнь, — хрипло проговорил он и закашлялся.

Юноша кивнул и обратился к надсмотрщику:

— Раб был прав. Дерево оказалось гнилым. Ты хотел наказать его за то, в чем он нисколько не был виноват. Тебе следовало бы отведать плетей, но у меня нет времени возиться с тобой. Работа и без того идет слишком медленно. Отец очень этим недоволен.

Ногаму склонил голову еще ниже.

— Я виноват перед моим господином. Дозволено ли мне будет умертвить себя?

— Нет, ты не заслужил такой чести. Принимайся за работу.

Лицо надсмотрщика побагровело. Казалось, он вот-вот лопнет от гнева, стыда и досады. Он указал рукояткой хлыста на Пага и Лори:

— Вы, двое! Немедленно за работу! Лори помог Пагу, все это время сидевшему на корточках, подняться на ноги. У Пага кружилась голова, в ушах звенело. Пошатываясь, он сделал несколько неуверенных шагов.

— Эти рабы будут до конца дня освобождены от работы, — непререкаемым тоном произнес сын хозяина плантации. — У него, — и он кивнул в сторону Пага, — того и гляди начнется лихорадка, а другому надо смазать и перевязать раны от твоего хлыста, чтобы они не загноились. — Юноша повернулся к одному из караульных солдат и скомандовал: — Проводи их в лагерь и предоставь заботам лекаря.

Паг был бесконечно рад такому повороту событий. Он с благодарностью взглянул на молодого господина. Тот на целый день избавил его от побоев и унижений, а Лори — от верной смерти. Паг чувствовал слабость во всем теле и легкое головокружение, но не опасался лихорадки, поскольку вода не попала в легкие. Что же касалось Лори, то его положение было гораздо опаснее. В этом влажном, горячем, насыщенном ядовитыми испарениями воздухе любая рана, воспалившись, вызывала тяжелую горячку, которая за несколько дней приводила жертву побоев к мучительной смерти.

Они медленно побрели вслед за солдатом. Сделав несколько шагов, Паг оглянулся и поймал на себе исполненный жгучей ненависти взгляд Ногаму.

Посреди ночи Пага разбудил скрип деревянной половицы. Он широко раскрыл глаза и лежал неподвижно, настороженно прислушиваясь к звуку чьих-то тяжелых шагов. Пришедший остановился в ногах его постели. Паг слышал, как Лори, лежавший чуть поодаль, вздохнул и сел на своем тюфяке. Паг был уверен, что почти все рабы, ночевавшие в бараке, проснулись и приготовились дать отпор ночному посетителю, явно замышлявшему недоброе. На несколько мгновений в бараке воцарилась зловещая тишина. Но вот над головой Пага раздалось сдавленное рычание, и он мгновенно скатился со своего тюфяка, инстинктивно почувствовав, что за этим звуком неизбежно последует бросок незнакомца. Так и случилось.