Драконовы сны   ::   Скирюк Дмитрий

И только иногда, когда накатывала грусть или задумчивость, девчонка становилась вдруг похожей на Гертруду. И память Нелли в эти дни бывала словно палимпсест, * где под написанными сверху строчками нет-нет, да проступали вдруг затертые слова. В такие минуты травник ее сторонился, боялся, что прошлое выскочит, сорвет печати старой памяти и вновь ударит. В конце концов, стрела ведь выполнила самое заветное желание Герты, и кто мог поклясться, что им не было желание забыть? Зато теперь все чаще Тил и Нелли были вместе, по ночам сидели на носу, и Тил рассказывал про звезды, про моря, про своего дракона, но никогда — про то, что было с Гертой. Про это Телли и Жуга условились молчать, и наверное правильно условились. Две недели тому назад, когда кнорр уже миновал Хук-ван-Холланд, Жуга впервые услышал, как она смеется.

— Может быть, пойдем? — в который уже раз предложил Золтан.

Жуга поправил капюшон плаща. Нахохлился.

— Не знаю. Ты иди. Я тут побуду.

— Я подожду тебя внизу. Зайду пока, куплю чего-нибудь поесть.

Травник дернул плечом: «Покупай», и тот неслышно ушел.

Небо из синего стало сине-зеленым. Багровел закат. Травник не видел всех его цветов, но все равно смотрел, как зачарованный. Туман клубился и густел, обретал очертания. Все становилось расплывчатым, значительным. Загадочным. «Рожденье года, — думал травник. — Почему начало завсегда такое блеклое? А ведь взять к примеру осень, так та наоборот — сплошная мешанина красок… Почему? Как будто кто-то хочет нарядиться в последний раз и после умереть.»

Земля внизу притягивала, поворачивалась медленно. Жуга сморгнул — впервые у него при взгляде вниз кружилась голова; он вздрогнул и поспешно отвел взгляд. Что-то изменилось, только перемены были незаметны. Как стихия воздуха, которая меняется незримо.

«Он что-то сделал, — подумал Жуга. — Он что-то сделал, тот дракон… Что-то сделал со мною. И я не знаю, что.»

За спиной раздались легкие шаги. Остановились.

— Прошлое — поделом, — проговорил Жуга, по-прежнему упрямо глядя вниз. — Это только кажется, что можно все начать с начала, на самом деле все возвращается. И жжется. Может, Герта и была права, когда хотела все забыть?

Ответили молчанием. Жуга напрягся. Обернулся тихо-тихо. Замер.

Пес был здесь. Поджарый, мускулистый, он стоял, расставив все четыре лапы, менее чем в четырех шагах за травником. На мгновение нахлынул страх, нахлынул и тут же прошел, сменившись безразличием. Пес не стремился нападать, он просто пришел и стоял. Шерсть рыжую покрыла ржавчина заката. Щурились глаза.

— Ну что ж, — проговорил Жуга, — все верно, ведь уже весна. Я так и думал, что один из вас придет за мной.

«Я пришел не за тобой»

— Мне все равно, — Жуга махнул рукой и отвернулся, на какое-то мгновенье потеряв к собаке интерес. Затем вдруг обернулся снова и вгляделся повнимательней.

— Постой. Так ты… из тех, что приходили за огнивом?

Кивок.

— Ах вот как, — травник закусил губу. — Так стало быть, Рудольф…

«Рудольф сам сделал свой выбор. Я тут не при чем.»

— Тогда чего тебе надо? Если причина в деньгах, то я тебе их верну, как только Яльмар уладит все свои дела. Или… Яд и пламя, неужели все-таки Натан их разменял?

«Оставь себе. Теперь мне уже ничего не надо. Я видел то, что я хотел увидеть. Можешь их менять и тратить — я больше не приду.»

Сны.

Травник на мгновение прикрыл глаза.

Что делал страж сокровищ в бездне сновидений? Для чего явился в город, если деньги теперь были не нужны?

Бездна наплывала. Сны вновь вели дорогой к имени. В который раз Жуга обдумывал все это и невольно поражался: каким же надо быть невероятным существом, чтобы пользоваться ею для игры!

— Эйнар, — сказал он наконец, открывая глаза.

«Да, это я.»

— Так стало быть, ты вовсе не дельфин.

Пес сел и стал чесаться словно самая обыкновенная собака. Встряхнул косматой головой.