Древо жизни (Книга 2)   ::   Кузьменко Владимир

Ежедневно всех работающих у конвейера вели в зал медосмотра. Там робот-диагностик, шлем с присосками, давал свое заключение о здоровье рабочего. Если загоралась красная лампочка, то рабочего санитары вели в изолятор, затем в больницу. А там не было снов... Большинство дня через три-четыре снова возвращались в цех и общежитие. Но были и такие, которые не приходили назад.

Осмотр прошел благополучно. Ему только почистили контакты на затылке. Обычно эту процедуру делают раз в два месяца. Тому почему-то в этом месяце уже три раза их чистили. Неужели придется их менять? Жаль! Это три, а то и больше дней... Рыжий (его все звали Рыжий, хотя у него, как и у всех остальных, на голове не росли волосы. После операции их навсегда удаляют каким-то химическим составом. Это правильно, так как волосы мешают контакту. Пластинки тогда неплотно прилегают к подушке и сон может прерваться), так вот, Рыжий говорил, что Тому достались контакты из бракованной партии.

Во время обеда Том попытался вспомнить содержание сна, но безуспешно. Единственное, что зацепилось в памяти, это хрустальный фужер с ломтиком какого-то невероятно вкусного лакомства. Том сглотнул набежавшую слюну. Справившись с белковым желе, он направился к выходу. До сеанса оставалось еще около часа. "Надо успеть в туалет", - подумал он и пошел по коридору. В конце его уже выстроилась очередь. Том занял очередь и отошел к окну. Здесь воздух был свежее. За окном виднелись бесконечно уходящие вдаль корпуса завода. Что производит завод, Том не представлял и не имел ни малейшего желания поинтересоваться.

Кто-то тронул его за локоть:

- Ты что, заснул? Иди, твоя очередь.

Матери своей он, конечно, не знает, да и не мог знать. Его, как и остальных младенцев суррогатных матерей, забрали сразу же, не показав матери, в питомник. Первые три года своей жизни он почти не помнит. В памяти осталась только пластмассовая пирамидка, которую он любил часами перебирать, составляя самые неожиданные и забавные фигуры. Потом он был переведен в среднюю группу. Там сдружился с девочкой. Ее звали Мария. У нее были большие черные глаза и длинные ноги, за что ее дразнили цаплей. В старшей группе девочек уже не было.

В шесть лет он прошел селекцию. Из их группы, которая насчитывала около ста мальчиков, троих сразу увезли. Его товарищи говорили, что они будут учиться в школе и потом займут важные посты. Остальных направили в другой город, названия которого он так и не узнал. Вообще, этого не положено было знать. Здесь помещение оказалось похуже и кормили не так, как в питомнике. Через год - вторая селекция. Теперь большинство детей увезли. Вместе с нити уехал и Том. Потом была операция. Тому сказали, что у него разрушили в мозгу больную опухоль. Если бы ее не разрушали, то Том стал бы плохим мальчиком. Он обижал бы других детей, дрался и, возможно, стал бы в конце концов преступником, способным убить человека. При одной мысли о такой возможности у Тома начинался приступ тошноты. Он не мог понять, как могут существовать люди, которые способны причинить другому боль, не говоря уже об убийстве. Опять это проклятое слово! Том почувствовал тошноту и скривился.

"А другие? Те, которых забрали раньше?" - вдруг подумал Том. Он слышал, что им не делают операции. "Наверное, - с завистью рассудил он, - у них нет в мозгу опухоли. Поэтому они могут научиться читать".

На корпусе манипулятора, с которым работал Том, были какие-то значки. Рыжий, он знал больше всех, по секрету сообщил Тому, что это буквы и из них складываются слова. И еще он говорил, что видел в комнате старшего наставника, куда однажды заносил новый диван, много-много сшитых листков бумаги с такими буквами и еще там, рассказывал он, были картинки с изображением людей. Когда Рыжий это говорил.