Движущиеся картинки   ::   Прэтчетт Терри

Управлять Чудакулли Коричневый вообще не стремился, разве что сворой гончих. Все, что нельзя было поразить стрелой, затравить собаками или поймать на крючок, не могло рассчитывать на его внимание.

Но пиво к завтраку! Казначея прошиб пот. В первой половине дня волшебники, как правило, пребывают не в лучшем виде, и обычно за завтраком в Главном зале царили безмолвие и всеобщая расслабленность - тишину нарушали только покашливание, негромкое шарканье прислуги и время от времени чей-нибудь стон. Громкие требования печенки, кровяной колбасы и пива были здесь в новинку.

Не боялся этого ужасного человека один только Ветром Сдумс, глухой старикашка ста тридцати лет от роду. Блестяще разбираясь в древних магических письменах, Сдумс всегда нуждался в предуведомлении и долгой подготовке, чтобы совладать с очередным, новым для него обстоятельством современной жизни. Прослышав где-то и умудрившись сохранить в памяти тот факт, что новый аркканцлер - сельский житель и дитя природы, он лишь недели через две осознал происходящие перемены, а до тех пор вел с Чудакулли любезные и вежливые беседы, основываясь на том немногом, что знал о природе и ее созданиях.

Развивались эти беседы примерно так:

"Вам, верно, м-м, непривычно, м-м, спать в настоящей постели, а не под, э-э... звездами?" Или: "Эти предметы, м-м... носят названия соответственно... "ножи" и, м-м, "вилки"". Или: "Эта... м-м, зелень, которой посыпают омлет, должно быть, петрушка, м-м, как вы полагаете?"

Но поскольку во время еды новый аркканцлер никогда никого не слушал, а Сдумс не замечал, что не получает ответа, они вполне ладили друг с другом.

Впрочем, у казначея хватало других забот.

Алхимики, например. Алхимикам доверять нельзя. Очень уж они ревностно относятся к своему делу.

Бддыщщ.

Однако это был последний взрыв. Все последующие дни текли абсолютно спокойно, не отмеченные чередой взрывов. Город вновь угомонился, что с его стороны было верхом глупости.

Только казначей упустил из виду простую вещь: отсутствие взрывов вовсе не означает, что алхимики забросили свои занятия. Наоборот, это означает, что они двинулись в верном направлении.

Стояла полночь. Прибой с грохотом обрушивался на прибрежный песок и фосфорически светился в ночи. Однако у древнего холма шум его звучал приглушенно, точно прибой тонул в складках бархата.

Яма в песке сильно увеличилась.

Если приложиться к ней ухом, могло показаться, что слышишь аплодисменты.

Ночь все еще была в самом разгаре. Полная луна скользила над дымами и испарениями Анк-Морпорка, немало радуясь тому, что отделена от города несколькими тысячами небесных миль.

Здание Гильдии Алхимиков было новым. Впрочем, новизна его была непреходящей. За последние два года здание четырежды разрушалось до основания и четырежды отстраивалось заново. В последний раз его решили отстроить без лекционно-демонстрационной аудитории - в надежде на то, что это благотворно отразится на его судьбе.

В ту ночь в Гильдию вошли, таясь и озираясь, несколько плотно закутанных фигур. Спустя несколько минут свет в окнах верхнего этажа сначала померк, а потом и вовсе исчез.

Хотя нет, исчез, но не вовсе.

Ибо что-то там происходило. В окне на короткий миг возникло странное мерцание. Вслед за тем раздались нестройные ликующие крики.

И послышался шум. На сей раз не взрыв, а странное механическое урчание - словно кот благодушествует на дне жестяного бака.

Оно звучало примерно так: кликакликакли-каклика... клик.

Звук длился несколько минут под несмолкаемые выражения восторга. После чего чей-то голос сказал:

- Ну вот, собственно, и все.

- Что значит "все"? - спросил на другое утро патриций Анк-Морпорка.

Стоящий перед ним человек дрожал от страха.

- Не могу знать, сиятельнейший, - ответил он. - Меня туда не впустили.