Фотография   ::   Поповичев Виктор

– Какая «такая»? – Люська продолжала смотреть на Чарыкова. – Ты знаешь моего папку?

– Знаю, знаю… Беги в класс, а то нам влетит. Звонок давно прозвенел.

– А пусть он мне письмо напишет. – Люська всхлипнула.

– Напишет… Беги быстрей. – Он подтолкнул девочку к воспитательнице, стоящей у дверей в классную комнату и укоризненно кивавшей, глядя на Чарыкова.

Потом он опять читал ей книжки на переменах и угощал абрикосовой заваркой. Люська не напоминала о письме и об отце, а Вовка Чарыков и вовсе забыл этот разговор, просто так ведь сказал, чтоб отвязаться.

Как-то раз Люська выхватила из рук Чарыкова книжку, которую он ей читал, и громко заплакала. Так сильно заплакала, что прибежали учителя из учительской. Люська, увидев их, стала вдобавок рвать книжку в клочья.

– Что случилось? – ласково спросила географичка и погладила девочку по голове. – Кто тебя обидел?

Люська извернулась и укусила милосердную руку. Кровь закапала. Все, кто вокруг стоял, притихли.

– Звереныш! – воскликнула побледневшая учительница, за сердце схватилась. – Вот она, генная память! Государство вас кормит, одевает, обувает…

– Люся… Чего ты вдруг? – растерялся Вовка Чарыков.

– Бежим отсюда! – крикнула девочка и потащила оторопевшего восьмиклассника на улицу.

Холодно уже было, октябрь на дворе. Он накинул на Люськины плечи свой пиджак.

– Библиотечную книжку разорвала. Блоха, что ль, за пупок укусила? Чего на людей бросаешься? – Он обнял Люську и хотел сказать что-то еще, но, почувствовав, как вздрагивает худенькое плечико под ладонью, передумал.

Люська вскоре успокоилась. Подняла кленовый лист, посмотрела на желтые клены и вздохнула:

– Ты мне не читай книжек, где «мама дочку умывает, наряжает, в цирк ведет…» Какой он – цирк? Там звери живут в клетках?

– Звери живут в зоопарках и на воле, а в цирке они работают… А ты правда стихи сочиняешь? – спросил Чарыков, чтоб отвлечь внимание Люськи от разорванной книжки о цирке.

– Сказал отцу, чтоб письмо мне прислал? Врал?

– Это ты брось – всем не верить. Напишет, когда время будет. Он же разведчик у тебя.

Он вспомнил свою мать, ее ответы на вопрос, который сейчас мучает теперь уже не Чарыкова, а Люську.

– У разведчиков со временем туго. Сама понимаешь, сложная работа, – врал он, словно кто-то за язык тянул.

– Правду говоришь? – тихонько спросила Люська, насторожившись. – Ты только не обманывай, а то я опять кого-нибудь укушу.

Вот тут-то и пришла в голову Вовки Чарыкова идея. Он еще поговорил с Люськой, доказав, что надо непременно извиниться перед укушенной учительницей, но в голове уже зрел план.

В первое же воскресенье пошел на вокзал. Долго ходил, вглядываясь в лица дремлющих, скучающих мужчин. Наконец остановил свой выбор на высоком седовласом мужчине, стоящем в очереди за пирожками. Подождал немного и, когда он, купив пирожки, сел на скамейку в привокзальном скверике, подошел.

– У нас в интернате девочка есть… Умненькая… – Чарыков осекся, встретив недружелюбный взгляд мужчины.

– Тебе чего? – Мужчина отложил пирожки, оглядел Чарыкова с ног до головы. – Чего надо, спрашиваю?

– У вас вид благородный, – промямлил Чарыков. – Девочке мужская поддержка нужна. Она добрая по натуре…

– Ты что, сутенер? – Мужчина протянул Чарыкову пирожок. – Так тебя понимать?.. И дорого берешь?

– У ней отца нету, так вот я и подумал, что можно…

– Понятно. – Мужчина положил пирожок на бумажку рядом с собой. – Предлагаешь удочерить… Только стар я…

Чарыков понял: с этим мужчиной ему не сговориться, и пошел искать другого кандидата на роль в придуманном им спектакле. Вот только бы отыскался нужный человек.