Генезис   ::   АНДЕРСОН ПОЛ

Вселенная доступна лишь тем, кто из плоти и крови. Да и живут они не так, как машины или проблески душ, затворенных в механизмы, а так, как люди.

-  На полумертвой планете?

-  Они найдут, они должны найти способ выжить. Я их не принуждаю, не властвую над их рассудком ни своей близостью, ни знанием. Иначе их дух онемел бы и люди превратились бы в ручных животных, или даже хуже. Я лишь даю им намеки - и не часто - в виде божественных существ, в которых они все равно стали бы верить на теперешнем этапе цивилизации, и направляю их к созданию стабильного, высокотехнологичного общества, способного спасти их от расширения Солнца.

-  И ты используешь то, что узнаешь из наблюдений за своими призраками, чтобы выбрать наиболее благоприятный ход истории?

-  Да. Иначе откуда бы мне знать? Человечество хаотично. Его действия и их последствия невозможно вычислить на основании исходных данных. Природу человека мы можем изучать лишь путем экспериментов.

-  Экспериментов над живыми существами, чувствующими боль? О, я понимаю, почему ты скрываешь почти все, что делаешь.

-  Я не стыжусь, - говорит Гея. - Я горда. Я вернула жизнь расе, давшей жизнь нам. И я уверена, раса эта позаботится о своем сохранении. Может быть, они научатся достигать внешних рубежей Солнечной системы, а иные из них доберутся и до звезд. Может, они оградят Землю щитом или притушат Солнце. Решать им, и им же выполнять решение. Им, а не нам, слышишь? Им.

-  Вероятно, другие с тобой не согласятся. Встревожившись или испугавшись, они могут положить этому конец.

-  Почему? - спрашивает Гея. - Какая здесь для них угроза?

-  Полагаю, никакой. Но у вопроса есть моральный аспект. Ведь ты стремишься к возрождению человечества в чистом виде, не так ли? Предшествующая раса отправилась к звездам в виде машин не потому, что была к этому принуждена, а по собственному выбору, ибо так ее дух мог жить и развиваться вечно. Ты не желаешь, чтобы это вновь произошло. Ты хочешь навсегда сохранить войну, тиранию, предрассудки, бедность, инстинкты, что побуждают людей сходиться друг с другом в смертной схватке. Сохранить древнюю обезьяну, нет - древнего хищника!

-  Я хочу сохранить влюбленного, отца, ребенка, искателя приключений, художника, поэта, пророка. Живую часть Вселенной. Разве доступны нам, машинам, погрязшим в самоуверенности, любая мечта и решение любой загадки?

Странник медлит с ответом.

-  Об этом судить не мне, а тем, кто тебе равен.

-  Но теперь ты, может статься, видишь, для чего я хранила свои секреты и для чего спорила и - да! - даже сражалась по-своему против планов галактического мозга. Однажды мои люди должны открыть его существование. Я надеюсь, к тому времени они будут готовы с ним договориться. Но если за несколько ближайших тысяч лет случатся с ними великие события, если увидят они чудеса и знамения, если увидят, как меняются небеса и мир, - что за свобода останется моим детям, что смогут они, кроме как страшиться их и поклоняться им? А после - что за судьба их ждет? Они будут словно животные в заповеднике, им запретят любые опасные предприятия, и наконец - наконец и они тоже будут заперты в машинах!

Странник отвечает громче, чем до того:

-  Лучше ли, чтобы они сами выбирали свой путь? Я не могу сказать, я не знаю. Но не знаешь и ты, Гея. И… судьба Кристиана и Лоринды заставляет меня думать об этом.

-  Тебе известно, - говорит она, - что эти двое мечтали стать людьми.

-  И могли вновь ими стать.

Вообрази, будто Гея качает увенчанной короной головой:

-  Нет. Едва ли какой-нибудь другой узел создаст мир, чтобы вместить их смертность. Едва ли кто позаботится об этом, и едва ли кто сочтет это правильным.

-  Но почему это не можешь быть ты, ведь в тебе есть столь много миров?

Гея не мстительна.