Александрийская гемма :: Парнов Еремей Иудович
Страница: 8 из 204 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕТуманом бесконечности сокрыта, 12.09.10 - 20:15 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
На фотографиях, которые разбирал Крелин в надежде найти отпечатки пальцев, были запечатлены аллегорические рисунки и тексты, переснятые с неведомых манускриптов, написанных главным образом по-латыни. Для Люсина, изучавшего этот язык врачей и юристов в университете и к тому же почти в совершенстве владеющего французским, не составило особого труда догадаться, что Солитов интересовался древней лекарственной рецептурой. Об этом свидетельствовали и многочисленные выписки из травников, лечебников и всякого рода алхимических сочинений. Сортируя уже просмотренные Крелиным фотокопии, Владимир Константинович собрал «Салернский кодекс здоровья» Арнольда из Виллановы и «Ботаники первоисточные основания», изданную в Санкт-Петербурге Максимовичем-Амбодиком. — Лекарства варил, — вздохнул Люсин, рассматривая на просвет пузырьки из темного стекла, снабженные латинскими этикетками. Судя по почерку и тщательно пронумерованным листам фотокопий, Солитов отличался скрупулезностью, граничащей с педантизмом. — Перегонял, экстрагировал… — К нему тут многие обращались — вздохнул Караулкин. — Мою Марью Никитичну он, почитай, с того света возвернул. Да… Травку ей прописал от камней в почках. — Ну и как? — заинтересованно спросил следователь. — Как рукой сняло. И месяца не прошло. А ведь мучилась-то, мучилась… — Что он, у себя в институте не мог заниматься? — ни к кому персонально не обращаясь, но как бы с затаенной обидой сказал Гуров. — Зачем же на дому, кустарно! — Мы еще ничего не знаем о том, что он мог, а чего не мог делать на кафедре, — хмуро ответил Люсин, выдержав долгую паузу. — Дайте срок: будем знать. — Кое-что уже сейчас вырисовывается, — подал реплику Крелин, извлекая из-под бумажного вороха недопитый стакан чаю. — Судя по грибку, действительно прошло несколько дней. — Он показал следователю разросшиеся пятна бледно-голубой плесени. — Более определенно сказать не можете? — Не могу, Борис Платонович, — досадливо отмахнулся Крелин. — А вот отпечатки, кажется, есть! — Привычным движением он наложил прозрачную липкую ленту. — У тебя тоже что-нибудь нашлось, Володя? — спросил не оборачиваясь. — Как не найтись? — понимающе усмехнулся Люсин, беря двумя пальцами очередную склянку. — Вырисовывается понемногу картинка. — Выходит, он врачеванием увлекался, — отвечая на какие-то свои мысли, заключил следователь. — Знахарством? — Знахарством? — Люсин прислушался к звучанию слова. — Иначе зачем все эти банки с травами, какими-то корешками и прочей корой? — Едва ли такой термин подходит к дипломированному фармацевту. — Фармацевту? Вы точно знаете? — спросил Гуров. — Навел кое-какие справки, прежде чем выехать, — кивнул Люсин. — Солитов закончил фармацевтический факультет, кандидатскую степень получил без защиты в Военно-медицинской академии, докторскую — за работу по теории бесконечно разбавленных растворов. — Бесконечно разбавленных? Такие действительно есть? — не отставал Гуров. — Очевидно, если дают соответствующие дипломы. — Вода, которую мы с вами пьем ежедневно, не что иное, как бесконечно разбавленный раствор, — хмыкнул Крелин, сливая подернутый плесенью чай в пробирку. — А деньги он за лечение брал? — обратился следователь к заскучавшему Караулкину. — Что вы! Как можно? Это у него брали кому не лень… — Кто же, например? — вкрадчиво поинтересовался Борис Платонович. — Мало ли… За дрова, например, крышу, починку забора. Давал всем, сколько ни спрашивали. — Много тут шаромыжников шастало, — проворчала Аглая Степановна. — Чистые грабители! Носют и носют, погибели на них нет. — А чего «носют-то», бабушка? — Люсин непроизвольно воспроизвел интонацию. — Да книжки окаянные! Чего же еще? Чистое разорение. — Ну об этом у нас будет особый разговор. — Люсин обменялся с Борисом Платоновичем многозначительным взглядом. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|