Господство   ::   Литтл Бентли

Приятели уже давно намекали, что она для них – настоящий секс-символ, что такую они никогда еще не встречали. Дион не знал даже, как на это реагировать. Одно дело, если бы речь шла о какой-то посторонней женщине, чьей-то тетке, например, или кузине, но это же была его собственная мама…

Порой ему хотелось, чтобы его мама была толстая и некрасивая и носила старомодные вещи, как и положено даме средних лет, как делали все остальные матери вокруг.

Мама открыла для него заднюю дверцу машины, и он влез внутрь, вытянулся на сиденье и вытащил для нее защелку передней двери водителя. Устраиваясь поудобнее за рулем, она подняла глаза и улыбнулась ему. По густому слою косметики на правой щеке струились мелкие капельки пота, но она их не вытерла.

– Я думаю, мы сделали все, – произнесла она бодро.

Дион кивнул.

– Ну, ты готов?

– Наверное, да.

– Тогда двинули. – Она включила зажигание, завела машину, и они тронулись.

Их мебель была уже переправлена в Напу, [4] а им самим сейчас предстояло двухдневное путешествие.

Ехать по восемнадцать часов подряд они не собирались, поэтому на ночлег намеревались остановиться в Санта-Барбаре, а продолжить путь на следующий день. В их распоряжении будет немногим больше недели, чтобы распаковать все вещи и устроиться, прежде чем у него начнутся занятия в школе, а мама пойдет на работу.

Они обогнули университет и поехали мимо площади К, там, где он вчера вечером распрощался с приятелями. Он смотрел в окно и чувствовал странное смущение. Прощание было каким-то неловким не потому, что он волновался, а как раз наоборот, потому что был совершенно спокоен. Дион собирался хотя бы обняться с ребятами на прощание, сказать им, как много они для него значат, как ему будет их не хватать, но вдруг понял, что ничего подобного он не ощущает, и после нескольких робких, неловких попыток каждой из сторон пробудить в себе нечто похожее на эти чувства они наконец прекратили тщетные потуги и расстались, как и обычно, как будто завтра увидятся снова.

«Никто из них, – вспомнил он, – даже и не пообещал писать».

Теперь же, задним числом, он испытывал подавленность.

Они въехали в университетский комплекс и двигались по направлению к шоссе. Он смотрел на проносящиеся мимо знакомые улицы, знакомые магазины, на заветные местечки, где любил бывать, и с трудом верил, что они действительно уезжают, действительно покидают Аризону.

Ему хотелось взглянуть на университет в последний раз, попрощаться с его корпусами, аллеями, велосипедными дорожками, где он провел так много уик-эндов, но их машина попала в «зеленую волну», и они так быстро проскочили весь этот район, что насладиться милым его сердцу видом даже не представилось возможности. И вот университет остался позади.

У Диона все время теплилась надежда, правда, слабенькая, что когда-нибудь он попробует сюда поступить, но, глядя правде в глаза, следовало признать – единственное, что могла позволить себе мама, так это отправить его в бесплатный государственный колледж. Нет, сюда ему все равно бы никогда не попасть.

Еще несколько минут, и они оказались на шоссе.

Полчаса спустя на фоне поднимающегося оранжевого солнца уже не было видно ни одного здания.

* * *



Они мчались вперед на полных оборотах, лишь изредка останавливаясь по обоюдному желанию в местах отдыха. Первый час пути, а может быть, и больше, они провели в молчании, слушая радио. Каждый был погружен в свои мысли, но вдруг их неподвижность и безучастность стали непереносимыми – уж больно ритмичной была музыка. Дион выключил приемник. Молчание, которое пару минут назад казалось нормальным и естественным, внезапно стало давящим и напряженным, и он откашлялся, решив предпринять попытку спросить о чем-нибудь маму.

Но она заговорила первой.