И вся федеральная конница   ::   Уланов Андрей Андреевич

— Эти жалкие, ничтожные… — …сутки напролет просидевшие в нужниках, — весело продолжил его собеседник. — Чувствуя себя при этом… гм, как бы это сказать поярче? Быками на выданье? Распаленными жеребцами? И при этом боясь лишний раз шевельнуться — дабы не исторгнуть очередной поток дерьма… Эх, Салли, Салли, — Гарри укоризненно качнул головой, — сколько раз я повторял тебе: коль уж решился взять воду из ручья, не поленись вскипятить.

Достойного ответа у толстяка не нашлось — поэтому он ограничился взглядом, в котором проницательный наблюдатель мог бы отыскать целую гамму различных чувств… и чувство благодарности среди них было где-то в хвосте, а то и отсутствовало вовсе.

— Ты вообще зачем сюда приперся, а? — с вызовом осведомился он, подбочениваясь — жест, с учетом наряда из перьев и дегтя выглядящий крайне комично. — Поиздеваться всласть? Увидеть, как меня на шесте волокут? Да?!

— Не без этого, — спокойно отозвался Гарри. — Возникла даже мыслишка организовать продажу билетов на эдакое представление, да только не ясно было, чем именно торговать. Местные, чтоб ты знал, до вчерашнего вечера не могли решить — то ли прокатить вашу милость, то ли попросту вздернуть.

— Знаю, — толстяк вздрогнул, — все эти дебаты, тролль их забодай, протекали как раз под окнами моей камеры. А поскольку отпереть замок булавкой у меня не вышло… Б-р-р-р, до чего же кровожадными бывают иной раз мирные с виду обыватели! Клянусь, по сравнению с некоторыми из них орки Запретных земель — милейшие существа, ей-ей, светочи доброты и милосердия.

— Не знал, что для тебя это новость, — хмыкнул шулер. — И учти, тебе еще повезло, что твоя Истинно Чудесная Магическая Возбуждающая Настойка Гнос-фекрату предназначалась для мужчин. Пострадай от нее женщины, ты бы сейчас и в самом деле завидовал тем, кто попал в лапы зеленошкурых.

— Ты одежду принес?

— Не-а. Я принес тебе обмылок и весть. Благую весть — о том, что в полутора милях отсюда течет ручей, а еще чуть дальше посреди поля торчит чучело, обряженное в тряпки подходящих тебе размеров.

— Что-о-о?! Ты предлагаешь потомку герцога Орлеанского унизиться до… никогда, слышишь ты, ни-ког-да!

— Знаешь, — задумчиво произнес Гарри. — За годы нашего знакомства я так и не смог углядеть в тебе хоть какие-нибудь аристократические приметы — а вот мысли по поводу наличия у тебя родни среди троллей всплывают часто.

— Троллей?! — непонимающе переспросил толстяк. — Но… с чего?!

— Они большие, — пояснил Гарри. — И сильные. Им подобные выходки сходят куда как менее болезненно.

1863, карьер, Трой



— Ты… ты… — Десятник Шел на пару мгновений замолчал, пытаясь найти для стоящего перед ним… существа наиболее точное определение. Факт весьма редкий — обычно у десятника таких проблем не возникало, но и случай был, что называется, из ряда вон. — Ты… безмозглая замшелая каменюка! Ты хоть понимаешь, ЧТО СДЕЛАЛ?!

— Моя вовсе не каменюка! — угрюмо возразил Трой. — У моя есть мозги, которыми моя понимает! А сделал я то, что приказали.

Он тоже понемногу начинал злиться — на себя. Учишься-учишься нормально говорить по-человечески, и вот на тебе — стоит лишь самую малость разволноваться, как вновь сбиваешься на жаргон. А из-за чего, спрашивается, волноваться?

— Что приказали?! Х-хосподь милосердный!

Интересно, подумал Трой, видит ли еще кто-нибудь, что десятник Шел сейчас похож на крышку от кипящего чайника? По крайней мере, подпрыгивает он ну очень похоже.