И жизнь, и смерть   ::   Фирсов Владимир

Но пес стоял перед ним, подхалимски колотя хвостом и красноречиво поглядывая на бутерброд, а на его ошейнике виднелась плоская коробочка пеленгатора, явно снятого с космического скафандра одного из последних выпусков.

— Бобик, Шарик! — позвал Ахмед, опускаясь на корточки. Пес доверчиво подошел и лизнул ему руку шершавым языком. Но, видимо, от практиканта ничем вкусным не пахло, и пес снова уставился на Сергея.

— Чей же ты все-таки? — спросил Сергей.

Тут ему пришло в голову, что информационная служба просто-напросто забыла сообщить о появившихся на планете поселенцах. Такие промахи хотя и редко, но бывали. Корабли теперь снуют по космосу, как пригородные монокары, и за всеми не уследишь, а любителей экзотики и отшельнической жизни во все времена было предостаточно, и они не всегда желают регистрироваться — обязательные в таких случаях длительные и не очень приятные обследования, прививки от сотен существующих, предполагаемых и не существующих вовсе болезней, нудные инструктажи на все возможные случаи жизни, вплоть до правил поведения при встрече с представителями антимира, долгие утомительные тренировки — начиная от ремонта аварийных средств связи и кончая оказанием помощи при открытом переломе бедра, — все это вместе взятое кого хочешь заставит подумать, так ли уж необходима регистрация…

— Наш гость определенно не прочь закусить, — сказал Ахмед. — Угости его, Сергей!

Пес правильно понял эти слова и заколотил хвостом еще сильней, а улыбка его стала просто обаятельной. Сергей не выдержал и рассмеялся.

— Сдаюсь, уговорили! — сказал он и дернул за язычок пакета. Герметическая оболочка бутерброда лопнула с коротким треском. В то же мгновение пес, коротко взвизгнув, огромным прыжком взметнулся в воздух. Сергей невольно вскинул руки, защищая лицо и шею, но пес и не думал нападать. Он прижался к траве и, пятясь, отползал от Сергея. Шерсть на нем встала дыбом, вздрагивающие розово-черные уголки пасти приоткрыли острые клыки.

— Что это с ним? — Недоумевающе произнес Сергей и шагнул вперед. Но пес разразился грозным рычанием, давая понять, что отношения у них испорчены всерьез и надолго.

— Нервный ты какой-то, Шарик, — покачал головой Ахмед. — Рычишь на хороших людей… Тебе надо в санаторий, а ты по планетам гуляешь…

Пес отполз на несколько метров, повернулся к людям спиной и затрусил вдоль ручья, оглядываясь и показывая клыки. Сергей задумчиво посмотрел ему вслед и вдруг заметил, что катившийся к ним большой шар куда-то исчез. Долина ручья просматривалась хорошо, и деваться ему было некуда — весь эпизод с собакой продолжался минуту—полторы, а за это время шар не успел бы добраться до гребня. Но раздумывать над этим было некогда, потому что кабель уже перестал уползать в песок — зонд достиг заданной глубины и отключился.

— Пойдем, Ахмед, — Сергей махнул рукой в сторону дисколета. — У нас еще пять точек на сегодня.

Они провозились с измерениями минут пятнадцать, потом ждали, когда зонд выберется обратно, — Ахмед потихоньку тянул кверху кабель, чтобы его не измололо архимедовым винтом, Сергей сидел рядом, курил и размышлял над странными событиями дня. Потом они укладывали свое хозяйство на дисколет, искали на карте новую точку, летели к ней, и все повторялось опять. С воздуха они заметили три или четыре раза неторопливые зеленые шары. Все они катились в одном направлении — как раз туда, куда вел на карте редкий пунктир кружков, отмечавших точки измерений. Вместо шести измерений они успели сделать восемь — почва стала мягче, и времени на зондирование уходило меньше. На карте, правда не очень подробной, прямо на их пути лежала обширная низменность, куда стекало несколько ручьев.