Игра и кара   ::   Гетманский Игорь

Так, чтобы они уже никогда не возникли. Он теперь мог делать это, не боясь загреметь к хозяину лет на десять. Мир провернулся в нужную сторону, хозяин теперь - он. Угрожающий напор, много-много слов и решительное, без соплей, действие решают сегодня любое дело. А Калмык - один совсем из немногих! - хорошо владел этими вещами. И радовался своему пригодившемуся, наконец, уменью, сорокалетний битый мужик. Блестя глазами, радовался, как мальчишка. Нет, он теперь не отворачивался от проблем - он просто сбивал их с ног.

Лампочки в подъезде не было. Пахло мочой. "Все равно не уеду, - подумал Калмык, поднимаясь в темноте по лестнице. - Выселю всех к чертовой матери к зиме, будет подъезд образцового содержания." Он здорово промерз и устал сегодня, пришлось пару раз психануть. Но дело это было для Калмыка привычное, а деньги оно приносило немалые. И сегодня все получилось, лучше некуда.

Он рывком проскочил еще один лестничный марш, провернулся на каблуках и остановился, как вкопанный. Он не сразу понял, что перед ним была очередная проблема. И не сразу оценил, что в отличие от других сбить с ног ее было никак нельзя. Она не стояла, как обычно предыдущие, а в буквальном смысле валялась в виде неподвижного тела на площадке между этажами. Калмык внимательно всмотрелся в человека у себя под ногами... и силы оставили его.

В иссиня-желтом свете луны, льющемся из подъездного окна, на него смотрело темное, обезображенное кривой дырой открытого рта, лицо Мишки Обряда. Немигающие глаза пристально вглядывались в пустоту за затылком Калмыка. Седые спутанные волосы, как пауки, бесшумно шевелились на лбу от лестничного сквозняка.

Сердце Калмыка сошло с орбиты, внутренности свело мертвенной прохладой. Обряд! Еще вечность он простоял, не отрывая взгляда от страшного лица. Еще вечность он наблюдал, как грязная рука в драповом рукаве зашевелилась "живой, значит!" - прикрыла глаза от света, и Обряд перевернулся на бок к батарее. Еще вечность Калмык ожидал, пока холод в кишечнике просочится через ноги в пол и даст ему возможность уйти. Потом он нашарил в кармане сигареты, дрожащими руками закурил и стал медленно подниматься к двери своей квартиры.

Открыла жена. Увидев бесноватый оскал мужа, смешалась, отступила от двери и настороженно вылупила глаза.

- Девчонки спят? - Калмык попытался придать лицу осмысленное выражение. Привет.

- Привет. Спят. - Она отвернулась и осторожно зажгла свет в прихожей. Когда он такой, лучше все делать потихоньку. - Случилось чего?

Калмык сглотнул вязкую слюну, молча разделся и прошел в кухню:

- Ничего не случилось. Дай поесть что-нибудь. И спать иди.

Краем глаза он заметил, как блеснули ее глаза. Норовистая бабенка, Ирка. Но - боится его теперь. Прошли те времена, когда он приносил гроши с работы на помойке и рукой шевельнуть боялся после отсидки: участковый наведывался частенько... Прошли те времена, да. Его время на дворе, он заказывает музыку. Только почему он так испугался старого алкаша, которого знал лет двадцать и совсем уже забыл?

Ирка возилась около плиты, обиженно мелькая локтями. Калмык вынул из холодильника початую бутылку коньяка, налил себе полный стакан и залпом выпил. Закурив, выпустил в потолок струю дыма и тупо уставился на огонек сигареты. Он знал, почему чуть не наложил в штаны на лестничной площадке. Но он не расскажет об этом ни Ирке, никому. Он сам не верил в то, что увидел, это было невозможно.

Потому что Мишка Обряд, опустившийся алкоголик и старый сосед Калмыка, Мишка Обряд, на котором он сделал когда-то неплохие деньги и которого тут же брезгливо забыл, как неприятный сон, этот урод...

Короче, Обряд уже два года был мертв.