Истреби в себе змею   ::   Контровский Владимир Ильич

Аннотация: На Третьей планете системы Жёлтой звезды, избежавшей атомного Апокалипсиса, появляется новая самостоятельная сила: люди-индиго - выросшие дети-индиго, владеющие магией. Столкновение нового со старым неизбежно, но исход его будет зависеть от того, сумеют ли новые люди обуздать кровавое безумие.

---------------------------------------------

Владимир Ильич Контровский

Истреби в себе змею

Истреби в себе змею,

Распрямитесь, люди,

Если плачет Гамаюн,

Значит, что-то будет…



Земля, год 20…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ХАЙК



Сердце заколотилось так, что казалось - ещё немного, и оно проломит рёбра, выскочит наружу и запрыгает горячим живым комком по грязному асфальту, заляпанному потёками машинного масла, бензина и ещё какой-то вонючей дряни. Экранироваться и замыкать биополе Хайк, как и все особенные , умел, - это умение было одной из их отличительных черт, - но сейчас он никак не мог справиться с ощущением, что бешеный стук его сердца уже засекли все поисковые вертолёты в радиусе двадцати миль.

Хайк прижался щекой к шершавому боку мусорного бака, за которым он затаился, и внешний раздражитель - холод - помог ему смирить бунтующие чувства. Когда тебя разыскивает столько людей, использующих самую совершенную технику, никаким эмоциям не должно быть места - если, конечно, ты не горишь желанием снова оказаться в серых стенах Приюта.

Вокруг, насколько хватало взгляда, царила густая темнота. Огни города подсвечивали небо, соперничая с блёклой ущербной луной, проглядывающей в разрывах облаков, но сюда, в Трущобу, этот свет не проникал, рассеиваясь в черном лабиринте заваленных мусорными кучами зданий с выбитыми глазами окон и тёмными провалами дверей, - здесь властвовала тьма. Контуры заброшенных и полуразрушенных строений - остатки жилых домов и производственных помещений мелких разорившихся компаний - различались в этой чернильно-бархатной темноте смутно, однако Хайк хорошо знал эти места. Он вырос здесь, в этом странном и жутком месте, опухолью прилепившемся к телу громадного мегаполиса.

Трущоба являла собой одну гигантскую мусорную свалку, куда город выплевывал недожёванное, недоношенное и просто ставшее ненужным. И не только вещи - с таким же равнодушием город выбрасывал на эту свалку людей. И люди жили здесь, жили по своим законам, больше похожим на законы дикой звериной стаи, нежели на правила человеческого общества. Иногда городу требовалось какое-то количество обитателей Трущобы, и люди уходили к огням города, надеясь на лучшее. А оставшиеся - оставшиеся продолжали жить жизнью лишних, воюя с полчищами огромных крыс и пробираясь по ночам в город - для того, чтобы попытаться урвать от его изобилия хоть жалкие крохи.

Время от времени, когда эти набеги раздражали горожан, на Трущобу обрушивалась очередная облава. Свалку опоясывало кольцо вооружённых солдат, над скелетами пустых домов зависали вертолёты, и Трущобу прочесывали стальным гребнем. Пойманных увозили в неизвестность, а на мусорных кучах и в мокрых подвалах оставались на радость крысам трупы застреленных при попытке сопротивления (или застреленных просто так - на всякий случай). На некоторое время свалка пустела, но очень быстро её заселяли новые люди, да и пережившие облаву снова выбирались из своих тайных нор.

Отца Хайк не знал. Вероятно, отца ребёнка - в силу нравов Трущобы - не знала и его мать. И саму мать мальчик помнил смутно - она исчезла, когда ему было семь лет, и что с ней случилось, он так никогда и не узнал. Мать Хайка была белой и говорила сыну (это Хайк помнил), что ушла из города, не смирившись с диктуемым его обитателям образом жизни - такие добровольные изгои иногда попадались в Трущобе.