Измененный   ::   Руденко Борис

Существа поняли, что атакованы, когда мои клыки сомкнулись на ягодице одного, фактически превратив ее в месиво изодранной плоти, а спустя всего полсекунды распороли бедро другого. Дикие вопли боли и ужаса одновременно исторглись из их глоток. Забыв о своей жертве, они бросились бежать – пока еще у них хватало на это сил, – хотя я был уверен, что по крайней мере один из них уже через час истечет кровью. Хлопнули дверцы машины, взревел мотор, и черная иномарка, даже не включив огней, умчала нападавших. Я облизнулся и сел на задние лапы. Девушка была перепугана моим появлением ничуть не меньше своих врагов. Она неподвижно сидела на траве, боясь шелохнуться. Я слышал пулеметный стук ее сердца и судорожное дыхание, которое она безуспешно пыталась сдержать. На вид ей было лет двадцать, худенькая, с трогательным детским испугом на лице, она вдруг остро напомнила мне Лизу – в тот день, когда мы с ней впервые встретились. Моя жена погибла много лет назад, и я не мог ее спасти, потому что находился слишком далеко от нее в тот час...

К сожалению, наша анатомия такова, что имитировать в полной мере поведение собак мы не способны. Например – вилять хвостом. В некоторых случаях я пытался это делать, но, подозреваю, зрелище выглядело не вполне эстетично. Поэтому я просто улегся и положил морду на лапы, всем своим видом показывая, что я обыкновенный и вполне безобидный пес, хотя и очень большой. Я лежал совершенно неподвижно, и постепенно девушка начала успокаиваться. Не спуская с меня глаз, она нашарила оброненную сумочку и осторожно поднялась. Я не шевелился. Она сделала шаг назад, еще один, потом повернулась и тихо пошла, то и дело на меня оглядываясь. Тогда я тоже встал, демонстрируя полнейшее равнодушие к девушке, отряхнулся и тихонько затрусил параллельным маршрутом.

Она тут же остановилась. Не пересекая ее пути, я забежал чуть вперед и уселся. Я не смотрел на нее – просто ждал, когда она продолжит движение. После первого ее нерешительного шага я поднялся, выражая готовность продолжать совместный путь. Девушка все еще боялась меня, но я ощущал: страх ее быстро уходит, сменяясь любопытством. Кажется, мои маневры приносили первые плоды, она начинала понимать, что большая белая собака ведет себя просто как спутник, вовсе не лишний для нее в этот час в этом городе.

– Хорошая собачка, – дрожащим голоском проговорила она.

Низко опустив морду, я подошел к ней и лизнул ладонь. Новая волна ужаса охватила ее, но она с этим успешно справилась. Ее рука легла мне на загривок и робко погладила густую шерсть. Кажется, контакт был установлен. Я развернулся и побежал вперед, изредка оглядываясь на свою спутницу, как бы приглашая спокойно следовать своей дорогой в моем сопровождении. Девушка так и сделала. Мы перешли улицу и углубились во дворы. Я молил небеса лишь о том, чтобы на нашем пути не встретилась какая-нибудь собака, и небеса меня услышали. Хозяева вместе со своими шавками в этот час благополучно спали, и до подъезда мы добрались без приключений.

Девушка отомкнула входную дверь и задержалась на пороге.

– Спасибо тебе, собачка, – сказала она. – До свидания.

Такой финал меня ни в коей мере не устраивал. До рассвета оставалось не более двух часов, мне необходимо было какое-то убежище на дневное время, и по справедливости я вправе был рассчитывать на минимальную благодарность девушки, спасенной мной от немалых неприятностей. Поэтому я принялся старательно изображать, как мне хочется, чтобы меня пригласили в дом: повизгивал, поскуливал, поднимал то одну, то другую лапу и жалобно смотрел ей в глаза. И по-своему она меня поняла.

– Кушать хочешь? – спросила она. – Ладно, заходи. Только маму не перепугай. Договорились?

В маленькой кабине лифта мы с ней едва уместились.