Катастрофа на шоссе   ::   Ваг Юрай

Повторил все, что сказал в Усти, и подробно описал агентов, с которыми встречался в Мюнхене. Некоторые из его сообщений и подпольных кличек для наших были тогда сенсацией, проверили - инженер в это время сидел, - выяснилось, что не врет. Это его заслуга, что нам известен хотя бы тот же Шнирке, что он ас и что начинал Шнирке под именем Ба #769;ранок. Незадолго до того, как его познакомили с Голианом, Шнирке-Баранок был дважды заброшен к нам. Наши знают его агентуру. Пока она большого интереса не представляет, и потому у нас терпеливо ждут подходящего момента, чтобы всех их взять. Ну, а Шнирке тем временем вербует других… Интересно, а?

- А зачем он сейчас здесь?

- Да кто ж его знает. Полковнику пока не известно.

- Но что Шнирке явился, это точно?

- Предполагают, что да. Шнирке в последнее время сидел в Мюнхене как пришитый. И вдруг - исчез оттуда. Больше полковник мне ничего не сказал, хотя я интересовался деталями… - Лазинский проглотил леденец и спрятал пакетик. - Может, он считает, что нам и не надо все знать?!

- А может, и сам знает не больше. - Шимчик отхлебнул кофе. - Для чего он рассказал вам о Голиане?

- Мы должны показать ему фотографию Шнирке.

- Эти фото разослали повсюду. И туда, где никакого Голиана нет, - тоже. Если телекс, конечно, не врет…

- Нам послали два фото. Те, что получат другие, сделаны в сорок восьмом, тогда Шнирке был еще молод. Мы же получим еще и прошлогоднее фото, групповое: речь идет о фото моментальном - несколько человек выпивают в какой-то пивнушке. Изображение - отвратительное. Во-первых, темное - была уже ночь и фотограф работал без вспышки, во-вторых, он снимал под неправильным углом. Предполагаемый Шнирке снят в профиль, видны лишь часть подбородка, лоб и нос, рта не видно.

- Значит, Голиан должен подтвердить, действительно ли это Шнирке?

- Да.

- Он не специалист и может полагаться лишь на свою память.

- Хотя бы это, - усмехнулся Лазинский. - Эксперты - их четверо - во мнении разошлись. Двое утверждают, что Шнирке, двое отрицают.

- Фото уже высланы?

- Прибудут скорым двадцать два двадцать.

- Когда вы хотите встретиться с Голианом?

- Завтра утром, чтоб поскорее дать Праге ответ.

- Где намечена встреча?

- А что? Хотите присутствовать?

Лицо Шимчика осталось равнодушным. Вокруг лампы жужжа кружилась муха, на францисканском и лютеранском костелах дружно пробило без четверти час.

- Мы еще не договаривались. - Лазинский закрыл блокнот и поднялся.



3

Голиан взглянул на часы: тринадцать тридцать шесть. «Время контроля, - подумал он, - сперва в аудиторию D, проверить… Нет, нет, никакого контроля, никакой аудитории D, это важнее». Он усмехнулся: «Это!» Усталый и бледный, он поднял руки и прижал пальцы к глазам. И тут почувствовал, что у него болит голова, лицо, глаза… Много курил: пятнадцать сигарет или все двадцать пять? В полдень звонил Лазинский, тот, из госбезопасности, утром Бауманн, потом металлическая пластинка, стрелки, указавшие «максимум». Вот и получается максимум перенапряжения, отсюда истерика, устроенная Стеглику, - секундное облегчение, «высказался», выпустил пар, а тут еще подвернулась палатка с вывеской «Закуски» и тополя. Ему казалось, что вот-вот разразится гроза, сверкнет молния… Но молния не сверкнула и гром не грянул, удар был мягким, как снежная лавина. Хорошо, хоть Сикора был неподалеку - последнее время все спешат к Бауманну или от Бауманна. И он сегодня уже два раза был у него, первый раз застал, второй - нет. Пойти в третий: он у себя или вышел? Ждет, что я клюну? Ключ от сейфа…

Голиан опустил руки и отошел от окна. Пододвинул телефон и набрал 06.

- Товарищ директор? Добрый день, можно к вам зайти? Прошу вас, всего минуту. Очень прошу… Спасибо. Иду.

Голиан вздохнул и поспешно зашагал к выходу.