Кэсткиллский орел   ::   Паркер Роберт Б.

Потом уселся на ступени лестницы библиотеки и сделал основательный «глоток» из бутылки, заткнув горлышко языком так, чтобы не проглотить ни капли. Вряд ли алкоголь облегчит мою задачу. Парочка школьниц в вязаных гольфах и с повязками на волосах шарахнулись от меня и, обойдя, поспешили в библиотеку.

— Дэлтон Джоун, — буркнул я и сделал вид, что отхлебнул из бутылки.

Миловидная женщина в бледно-голубом спортивном костюме, белых «найках» и лавандовой налобной повязке припарковала коричневый «мерседес» перед самой библиотекой и вылезла, держа в руках пять или шесть книг. Проходя мимо меня, она демонстративно смотрела в противоположную сторону.

— Джордж Скотт, — пробормотал я и, привстав, хорошенько шлепнул ее по заду.

Она резко рванула вперед и скрылась в библиотеке. Я взял в рот немного мускателя, позволил вину свободно вылиться на подбородок и облить куртку. За дверью послышались возбужденные голоса.

— Майкл Эндрюс... Реджи Смитт... — Я высморкался в ладонь и вытер ее о рубашку. — Хоук Хэндерсон... Тони Си. — И, повысив голос, прорычал: — Хосе, мать его, Тартабулл!

Со стоянки возле мэрии вырулила черно-белая полицейская машина и медленно направилась в сторону библиотеки.

Я встал и грохнул бутылку о ступени лестницы.

— Джо Фой, — проговорил я с холодной яростью. Затем расстегнул ширинку и стал деловито мочиться на газон. Я их провоцировал.

Патрульный автомобиль остановился рядом, не дав мне закончить дело, и из него вылез миллриверский коп в красивой коричневой униформе. Он носил свою шляпу надвинутой прямо на переносицу, как морской пехотинец времен вьетнамской войны.

— Стоять и не двигаться!

— А я им и не двигаю, офицер. — Я хихикнул, слегка покачнулся и рыгнул. Коп стоял прямо передо мной.

— Застегнись, — рявкнул он, — тут женщины и дети.

— Для женщин и детей — все что угодно, — пробормотал я, наполовину застегнув ширинку.

— Какие-нибудь документы есть? — спросил коп.

Я пошарил вначале в одном заднем кармане, затем в другом, затем в передних карманах джинсов. Прищурившись и стараясь внятно рассмотреть полицейского, пожал плечами.

— Хочу заявить о пропаже бумажника, — сказал я, как можно тщательнее выговаривая слова, словно человек, который изо всех сил старается не казаться пьяным.

— Хорошо, — проговорил коп. — Иди к машине. — Он взял меня под руку. — Руки на крышу. Ноги врозь. Ты, наверное, не раз такое проделывал.

Он ботинком постучал по внутренней стороне моей здоровой лодыжки, чтобы я пошире расставил ноги, а затем быстро обыскал.

— Как зовут? — спросил он, закончив.

— Что, так и стоять? — Я положил голову на крышу машины.

— Можешь выпрямиться.

Я остался в положении «голова-на-крыше» и ничего не ответил.

— Я спросил, как зовут, — повторил коп.

— Требую адвоката, — сказал я.

— А кто твой адвокат?

Я перекатился по крыше автомобиля и встал к копу лицом. Ему было лет двадцать пять. Красивый загар, чистые голубые глаза. Я нахмурился.

— Спать хочу, — заявил я и стал сползать по крыше машины на землю.

Коп подхватил меня под мышки.

— Нет, — сказал он. — Не здесь. Пошли. Проведешь ночку с нами, а наутро поглядим...

Я позволил сунуть себя в машину и отвезти в участок. Без двадцати минут пять я стоял перед камерой в милл-риверской тюрьме. Задержан за пьянство и мочеиспускание в общественном месте. Записан под именем Джона Доу [3] . В углу камеры находился фаянсовый унитаз без стульчака, раковина, а рядом — бетонная койка с матрасом, без подушки и со скатанным военным одеялом в ногах. Арестовавший меня офицер отворил дверь второй камеры. Первая была пуста. Дальше находились еще две.

— Минутку, — попросил я. — Хочу увидеть остальных гостей.

Я рванулся дальше и увидел в четвертой камере Хоука, лежащего на спине, закинув руки за голову.