Карточный домик (Сборник рассказов)   ::   Корнблат Сирил

В первый раз за весь день он включил светящееся табло. В Нью-Йорке положение было скверным, В Чикаго — еще хуже. В Сан-Франциско оно стало шатким: Борн видел, как мелькающие цифры на табло индекса цен пошли на убыль, Через пять минут все уже проваливалось в тартарары. Звонок, возвестивший о закрытии биржи, остановил дело на грани катастрофы.

Предупредив по телефону жену, что он не приедет домой, Борн вышел пообедать. Вернувшись в офис, он стал следить за табло в одной из комнау, где ночью принимали данные с биржи Токио. Цифры рассказывали ему историю паники и крушения, а он мысленно поздравлял себя. Карточный домик разваливался, разваливался, разваливался.

Он отправился ночевать в клуб, проснулся рано, позавтракал почти в полном одиночестве. Когда он надевал перчатки, чтобы не замерзнуть — апрельский рассвет был прохладным, — телеграфный аппарат в холле пролопотал "Доброе утро". Он задержался, чтобы взглянуть, каково положение дел. Телеграф начал изрыгать историю краха на крупнейших биржах Европы, а мистер Борн отправился к себе в офис. Несмотря на раннее утро, маклеры тянулись сплошным потоком, перешептывались небольшими группами в холле, возле лифтов.

— Что вы скажете по этому поводу, Борн? — спросил один из них.

— Что идет вверх, должно упасть вниз, — ответил он. — Лично я благополучно выбыл из игры.

— Так-так, — сказал человек, кинув на Борна взгляд, который показался ему завистливым.

На табло в комнатах для посетителей Вена, Милан, Париж и Лондон продолжали рассказывать свои печальные истории. Несколько клиентов уже просочилось в контору. Ночные дежурные торопливо принимали по телефону распоряжения к открытию. Все они касались продажи акций на бирже.

Борн ухмыльнулся и позволил себе пошутить с ночным клерком:

— Не хотите ли купить здание для конторы, Уиллард?

Уиллард бросил взгляд на табло и сказал:

— Нет, благодарю вас, мистер Борн. Но спасибо, что вы подумали обо мне.

Большинство сотрудников пришли рано: в воздухе явно пахло кризисом. Борн проинструктировал их, попросив сделать все возможное для его личных клиентов, и затаился в своем кабинете.

Звонок об открытии биржи стал сигналом к началу столпотворения. Телеграф не поспевал за вихрем кризиса, безусловно самым большим и самым невероятным в истории финансов. Борн получил некоторое удовольствие от тою, что расторопность его мальчиков в какой-то степени уменьшила потери его личных клиентов. Утром ему позвонил очень известный банкир и пригласил Борна принять участие в деле с капиталом, равным миллиарду долларов, которое бы создало видимость стабильности. Борн отказался, зная, что никакая демонстрация уверенности в стабильности не изменит того, что 11 сентября 1977 года акции "Лунных рудных и сталеплавильных" будут стоять на 27. Банкир бросил трубку.

— Вы примете мистера Лоринга? — спросила мисс Иллиг. — Он здесь.

— Пусть войдет.

Лоринг, смертельно бледный, вошел со свернутым бюллетенем в руке.

— Мне нужны деньги, — сказал он.

Борн покачал головой.

— Вы же видите, что происходит. С деньгами туго. Мне было очень приятно сотрудничать с вами, Лоринг, но, по-моему, пора это прекратить. Вы получили чистыми четверть миллиона, я не имел никаких претензий к вашей работе…

— Денег у меня нет, они пропали, — глухо сказал Лоринг. — Я не заплатил ни цента за это проклятое оборудование. Я играл на бирже. Сегодня я потерял сто пятьдесят тысяч на соевых акциях. Мою машину растащут. Мне нужно хоть немного денег.

— Нет, — прорычал У. Дж. Борн. — Вы ничего не получите.

— Они приедут с грузовиком за генераторами. Я их обманул. Мои акции поднимались. А теперь я хочу только одного — продолжать работу. Я непременно должен получить деньги.

— Нет, — сказал Борн.