Колдуны и министры   ::   Латынина Юлия

Чиновник потихоньку говорил, Варназд заснул. Ночью государь проснулся. Чиновник сидел все так же, рука в руке. Варназд зашептал Нану: «А признайся, что ты колдун и в том деле без колдовства не обошлось?»

Чиновник кивнул: государь заснул, и во сне бродил по улицам Нижнего Города, а чиновник-колдун сопровождал его с рыжим драконом на поводке.

Небесный Город расположен чрезвычайно удобно. В том месте, где Руна, великая западная река, и Шечен, приток восточной реки, близко подходят друг к другу, провели канал с шириной по дну в сто шагов, а по зеркалу воды — в двести. На берегу канала, между двух рек, выстроили город. Река Шечен со временем повернула течение и теперь как бы впадала в канал. Город, таким образом, хотя и лежит посередине равнины, однако на перекрестке всех водных путей, и с трех сторон окружен водой. Поэтому каждый клочок земли под столицей возделан, а на реках стоят плавающие грядки. К северу и востоку от Верхнего города и дворца на триста полетов стрелы государев парк. Там с земли не собирают урожай, а только удобряют и поливают. Весной государь проводит в парке первую борозду золотым плугом, и от этого по всей ойкумене распускаются листья и цветы, а птицы начинают спариваться и вить гнезда.

Года четыре назад, чтобы удобней было ходить народу, государь Варназд приказал снести часть стены парка, идущей вдоль канала. Проложили дорогу, а вдоль дороги сам собой вырос рынок. Лавки облепили внешнюю дворцовую стену, словно маргиналии — поля старинной книги. Как и на всяких маргиналиях, мир на этом рынке был вывернут наизнанку: чиновники были только взяточниками, монахи — только обжорами, чародеи — непременно обманщиками, женщины — шлюхами, а воры — те назывались не ворами, а торговцами.

Многие уверяют, что мир наш — лишь иллюзия и обман чувств. Не знаю. Но в отношении Нижнего Города и Рынка (а кто говорит «Нижний Город», тот говорит «рынок») это, несомненно, так. Стоят, теснятся друг к другу лавки, не значащиеся ни в каком официальном кадастре; камни, из которых они сложены, числятся по документам в основании дамб и управ, а люди, которые в них торгуют, и вовсе оформлены мертвецами…

Три дня государь бродил по Нижнему Городу вместе с Наном и Ханалаем — и был горько разочарован.

Он еще при жизни матери любил слушать городские повести, расплодившиеся в последнее время. В этих повестях Нижний Город был удивительным миром. Вот случайное знакомство в харчевне выпрямляет судьбы мира и предотвращает несправедливость; вот оборотень, выползший из далекой норы, выдает себя за человека и открывает торговую лавку; вот молодой человек прибывает в столицу, знакомится с девушкой — а это на самом деле выдра или покойник…

Государя манили чудеса, описанные в повестях, а что он увидел? Улицы мелкие и кривые, кругом вонючие ящики и зонтики на распорках, под зонтиками развешаны тысячи плодов, только не каменных, как в зале Ста полей, а гниющих, облепленных мухами… А девушки, девушки! Лохмотья, наглые личики, деревенский выговор… Почему в городских повестях не сказано, что от прелестной певички пахнет прелым кроликом? Государь загляделся на представление — тут же срезали кошелек и документы.

Улицы были такие кривые и крутые, что государь скоро устал и спросил Нана: «Что они, нарочно селятся горбато?» Надо приказать выровнять холмы и ложбины!"Чиновник почтительно возразил: «В Нижнем Городе нет канализации, очищают его лишь дожди. Вот поэтому простолюдины и селятся по холмам, чтобы дождь все смывал».

Государь вздохнул.