Конец материи   ::   Фостер Алан Дин

Она себя не очень хорошо чувствует. Я думаю, ее угнетает этот ежедневный дождь и постоянные тучи. Я хочу чем-нибудь подбодрить ее. Но нам еще долго путешествовать. Тридцать кредитов — это все, что я могу дать за безделушку.

Старуха гордо выпрямилась во весь рост. Теперь ее глаза оказались на уровне груди молодого человека. Она крепко держала в руке спорный предмет и обвинительно трясла им. Тонкий изящный браслет из какого-то серебристого металла, украшенный кусочками полированного дерева и камня.

— Этот браслет изготовлен самим Койонсом Катлером, малыш! Ты представляешь себе, что это значит?

— Прости, — пытался, чихая, объяснить молодой человек, — я говорю, что я здесь только турист.

Очевидно, женщина сдержалась только огромным усилием.

— Ну, хорошо, — напряженно сказала она, — не будем поминать честное имя Койонса Катлера. — Она показала на овальные украшения браслета. — Ты только посмотри на эти кабошоны, забудь на время о топазах. — Она поворачивала браслет, и природный затвердевший полированный древесный сок заблестел лазурно-зелеными огоньками в дневном свете.

— Одно дерево из миллиона способно произвести такой цвет, мальчик. Меньше, чем одно из миллиона, да и те растут только на крайнем севере Мота, где кочевники охотятся на дьяволоп Демичина. Да ведь нужно…

— Ох, ну ладно. — Молодой человек раздраженно вздохнул. — Чтобы покончить с этим. Тридцать пять кредитов. — Ему не больше двадцати двух-двадцати трех лет. Лицо у него мягкое и искреннее. — Нам придется в Новом Париже остановиться в отеле низшего класса.

Старуха посмотрела на него и недоверчиво покачала головой.

— Ты говоришь об отелях мне? У меня трое детей и муж давно умер. Можешь стоять тут и говорить об отелях, бесстыдный юнец, и даешь тридцать пять кредитов за лучший браслет, какой мне попадался за двадцать лет. Двадцать лет! — Голос ее снова поднялся до крика. — Давай приличную цену или иди поселяйся у дьявола, я говорю! — кричала она, достаточно громко, чтобы головы в толпе начали поворачиваться. — Не стой здесь так невинно, если оскорбляешь старую женщину!

— Ради Христа, — взмолился молодой человек, — потише.

Юноша, укрывшийся под капюшоном фиолетово-серого заряженного дождевика и незаметно наблюдавший за шумным разговором продавца и покупателя, слизал с пальцев остатки медового печенья. Потом встал и пошел к спорящим.

Чуть выше среднего роста, с выступающими скулами и смуглой загорелой кожей, он не особенно бросался в глаза. Курчавые рыжие волосы цвета огненного дерева в тундре падали ему на лоб и уши. Только слабое движение на правом плече под плащом свидетельствовало о чем-то необычном, но что там двигалось, определить было невозможно.

— …и если ты больше ничего не можешь сказать, — горячилась старуха, — тогда иди и…

— Прошу прощения, — прервал ее спокойный голос, — я считаю, что тридцать пять кредитов за браслет — справедливая цена.

Раскрыв изумленно рот, молодой супруг смотрел на юношу, не понимая, зачем местному за него вступаться. Старуха яростно обернулась к нахалу.

— Не знаю, кто ты такой, сэр, — грозно начала она, — но не лучше ли тебе заняться своим… — Она остановилась на полуслове, и рот ее от удивления образовал большое О.

— А иначе что, старуха? — спросил юноша. — Пошлешь меня спать без ужина?

Почувствовав преимущество, но не зная, каково его происхождение, ошеломленный покупатель сказал:

— Вот и он говорит, что тридцать пять кредитов — справедливая цена.

— Да… я… — Старуха, тоже ошеломленная, казалось, его не слышит. — Ну, ладно, тридцать пять, и по рукам.

— Точно? — Инопланетянин, обрадованный завершением торговли, решил снискать расположение продавщицы.