Конноры и Хранители   ::   Авраменко Олег Евгеньевич

Лет тринадцать назад, когда все ожидали, что Михайло II вот-вот умрёт, у князя Всевлада, отца Стэна, были неплохие шансы стать его преемником. И не просто неплохие, а отличные. Что же касается самого Стэна, то хоть он формально и числился среди претендентов на престол, его шансы были ничтожными. Ещё меньше надежд заполучить законным путём корону имел разве что нынешний регент Империи, князь Чеслав Вышеградский...

На молу, как всегда, было многолюдно и шумно. Огромное красное солнце уже начало погружаться в воды Ибрийского моря, но никаких признаков спада активности в порту не наблюдалось, скорее наоборот – с наступлением вечерней прохлады суета лишь усилилась. Жизнь здесь не замирала даже ночью. Мышкович был самым крупным морским портом на западном побережье Гаалосага и четвёртым по величине среди всех портов Западного Края. Моряки любовно называли его Крысовичем – в честь соответствующих грызунов, которыми кишмя кишит любой порт на свете. Стэн не считал этот каламбур удачным или хотя бы остроумным, постольку Мышкович было также его родовое имя, и происходило оно вовсе не от мышей, а от знаменитого воеводы Мышка, который четыреста с лишним лет назад заложил в устье реки Гарры замок Мышковар и построил порт Мышкович, который впоследствии стал главной ценностью его потомков, князей Мышковицких, и основным источником их богатства.

Сейчас на рейде в гавани стояло свыше полусотни кораблей разного водоизмещения, и среди них особо выделялись два огромных судна – новые трёхмачтовые красавцы, лишь в начале этого года сошедшие со стапелей на мышковицкой верфи. Корабли назывались «Князь Всевлад» и «Святая Илона»; завтра на рассвете они отправятся в плавание к неведомым берегам, на поиски западного морского пути в Хиндураш. Организовать такую экспедицию было заветной мечтой князя Всевлада – но осуществилась она лишь спустя девять лет после его смерти, благодаря стараниям Стэна, который завершил дело, начатое отцом...

С гордостью глядя на прекрасные корабли, равных которым не было на всём белом свете, Стэн вспомнил, как он, будучи ещё подростком, коротал долгие зимние вечера, изучая сложные чертежи и изобиловавшие неточностями морские карты; как, сидя у камина, он слушал увлекательные рассказы отца о великих мореплавателях прошлого; как они вместе мечтали о том дне, когда могучие суда поднимут свои белоснежные паруса и, подгоняемые попутным ветром, устремятся на запад, чтобы совершить невозможное – пересечь Великий Океан и бросить якорь у берегов далёкого восточного Хиндураша...

И Стэном с новой силой овладел гнев.

«Грязный ублюдок! – мысленно обратился он к покойному императору. – Если бы ты помер в срок, мой отец был бы ещё жив. И мама тоже... А что до тебя, Чеслав, то ты у меня ещё попляшешь. А потом я спляшу на твоей могиле...»

В смерти своих родителей Стэн не без оснований винил недавно преставившегося Михайла II и его ныне здравствующего сына, которые девять лет назад развязали бессмысленную войну с Норландом и вели её мало сказать, что бездарно. В этой войне погибли отец и мать Стэна, оставив его, шестнадцатилетнего юношу, с тяжким бременем власти на плечах и с подрастающей сестрёнкой на руках. И неизвестно ещё, какая из этих двух нош была тяжелее...

На главном причале шла погрузка на шлюпки последней партии продовольствия и питьевой воды, предназначенных для «Князя Всевлада» и «Святой Илоны». Обратным рейсом эти шлюпки должны привезти на берег всех моряков – офицеры обоих кораблей были приглашены на праздничный ужин за княжеским столом, а рядовых матросов ждало щедрое угощение во дворе замка.

За погрузкой присматривал высокий рыжебородый мужчина лет сорока пяти, с широким скуластым лицом, огрубевшим от длительного воздействия солнечных лучей и солёного морского воздуха.