Контакт первой степени тяжести   ::   Горюнов Андрей

Но и нормальный ход вещей не следует бросать. Нужно держать его за хобот любой ценой.

— Не понял. — Калачев пожал плечами. — Что значит «любой ценой»?

— Это значит, что кроме Белова Н. С. у нас нет ни единой другой зацепки.

— Пока нет, — согласился Иван Петрович. — И что ж с того?

— То, что под суд подводить кроме него некого, и значит, его и нужно быстро упаковывать — что тебе не ясно-то?

Калачев покрутил головой, словно ему вдруг стал тесен воротник на шее.

— Я думал, грешным делом, что цель номер один состоит в том, чтобы найти Тренихина — живым или мертвым.

— Это цель номер два, — возразил Власов. — И она может оказаться, как ты понимаешь, недостижимой. А дело номер раз в моем понимании — это жопу нашу общую от ударов сверху прикрыть. И представить виновного, с которого пусть и спрашивают. В нашем варианте это Белов Н.С. Или ты сам хочешь за все отвечать?

— Можно и ответить, — усмехнулся Калачев. — Я не боюсь ответственности. Если исходно были возможности.

— У нас одна возможность — из органов быстрее собственного визга вылететь, если художника этого не посадим.

Калачев снова скривился, но от дискуссии предпочел уклониться:

— Сажать — это по вашей части. А по моей части — докопаться до истины.

— Вот ты и займись в таком случае расследованием. Тем, что нужно нам сейчас, как воздух.

— Что именно?

— А первое вот сразу: надо выяснить — они действительно вдвоем приехали? Или Белов один вернулся? А Тренихин где-то там, в лесах, остался в закопанном виде? Это же пока никем не установлено.

— Ну, если не считать показаний Белова.

— Я их учитываю, и не более того. А вот проверим, убедимся — тогда и засчитаем. Пусть это дело остается за тобой: проводники, вокзал и все такое прочее. Тебе, угрозыску, тут карты в руки. Договорились?

— Ладно. Это не сложно.

— Договорились, — вставая, Власов указал на записную книжку Калачева: — И это тоже на тебе: раз ты нашел, так ты и доводи сам до конца.

У Власова был удивительный талант не утруждать себя; его поразительное умение спихивать всю работу на окружающих было притчей во языцех в прокуратуре. Ни один человек, знающий Власова, не взялся бы с ним работать в одной упряжке ни по какому делу. Всем, знающим Власова, было известно заранее: работа, в том числе и умственная, ляжет на тебя, а результаты Владислав Львович равномерно и дочиста подгребет под свой зад. Забавно, что сам Власов при этом искренне считал себя трудягой, удачником, мозговым центром любого расследования.

Старший инспектор угрозыска Иван Петрович Калачев ничего этого, понятное дело, не знал. Он только понял: хоть они с Власовым и в равном положении в рамках временной сводной следственной группы, но делать дело должен он, Калачев, а спрашивать и указывать — Власов.

Впрочем, подобный расклад ролей был для Калачева отнюдь не нов.

Он просто пожал плечами и вышел.

* * *



Белов шел один, глядя прямо перед собой, не замечая начавшегося дождя.

Вот он и остался один.

Как тяжело они расстались!

И как это расставание оказалось не похожим на забавную и глупую историю их знакомства!

Тогда, год назад, он приехал в Кожухово, в автомагазин, купить запасной ремень для своего ВМАДГ. Хотя неотложной необходимости в ремне не было, но были «лишние» деньги и желание бездумно поколесить по городу, развеяться.

Ремень он купил и был даже разочарован простотой, с которой ему удалось это сделать. Домой возвращаться совсем не хотелось.

— Простите, пожалуйста… — обратилась к нему неожиданно девушка лет двадцати, милая, элегантно, но не броско одетая. — Вы не могли бы мне помочь?

— Конечно! — обрадовался Белов, сразу почувствовав, что день обещает быть урожайным.