Крутен, которого не было   ::   Купцов Василий

Почему-то только сейчас шестидесятилетний лекарь понял, что южанин очень молод, в сущности — юноша, даром, что ему под тридцать…

— Отойди подальше, эллас! — велел лекарь-волхв, сбрасывая с себя полушубок, — А ты, Млад, знаешь, что нужно делать?

— Распугать птах с ближних веток, потоптать вокруг снег, что б зверюшек, под оным притаившихся, отогнать…

— Правильно, — кивнул Иггельд, стаскивая рубаху через голову, — действуй! А ты, Артеминос, я же сказал — отойди подальше?

— Зачем? — удивился эллас, — Коли нужны мудры какие тайные сотворить, так я отвернусь… Я вблизи хочу все видеть!

— А что такое мудры? — услышав незнакомое слово, княжич застыл с занесенным над сугробом сапогом.

— Это такие штуки пальцами, — объяснил наставник, — волхование с загибанием перстов!

— А, я это умею, — засмеялся Младояр, скинул варежки, скрестил пальцы сразу на обоих руках — мизинец с безымянным, — Чур меня!

— Иди, Чурила, делом занимайся, — Иггельд присел на снег, начал стаскивать меховые сапоги, повернул голову к продолжавшему стоять рядом Артеминосу, — Отойти тебе следует по той же причине, по которой сейчас птах с деревьев гоняют. Плохо стоять рядом со мной в такой момент!

— Хорошо, я отойду, — согласился эллас, лицо чуть вытянулось —в недоумении.

Артеминос отошел шагов на пять, но тут в дело вмешался Младояр, которому захотелось показать, какой он знатный ведун — со знанием дела он утолкал гостя еще шагов на десять дальше. Сам же — подошел совсем близко к наставнику.

— Ему что, можно? — темнокожий уже ничему не удивлялся.

— Вообще-то нельзя, — Иггельд стоял на снегу босой и совершенно голый, — но пусть учится сопротивляться. Он — в силах, первый навык имеет, каждую зиму — в проруби…

— Ого, морозит! — воскликнул княжич, схватившись за щеки.

— Сопротивляйся, не отдавай тепло чужому, борись! — приказал волхв.

С борьбой не очень получалось, Младояр уже начал попрыгивать, хлопать себя по плечам и бедрам. Зато вокруг обнаженного Иггельда клубился пар, снег у его ног растаял, показалась зеленый мох, обнажились какие-то малые кустики.

— Не, я лучше отойду, — засмеялся княжич, отбегая от наставника подале, к элласу — поближе. Только теперь южанин почувствовал, что весь трясется, что его колотит от холода. Кажется, не помогали ни меховая одежда, ни теплые сапоги, ни шапка.

— Кончай, Игг, эллас щеку отморозил! — Артеминос обнаружил рядом со своим носом мордашку Младояра, забавно наклонившуюся набок — что ворона, точно! Вот так же наклонял голову давеча и отец его, князь — понятно, кровь есть кровь…

— Дык разотри ему харю! — бросил лекарь равнодушно и начал, не спеша, одеваться.

А дальше началась пытка. Княжич, захватив щепотку снега, начал, что есть силы, тереть щеку Артеминоса этим шершавым холодом. Тому стало отчаянно больно. Эллас сначала не понял, потом закричал, попытался сопротивляться — да мальчишка оказался и сильнее, и решительнее.

— Зачем, со мной же все в порядке?! — возмутился эллас.

— У тебя щека отморожена!

— Я не чувствую!

— Потом почуешь, в тепле, — услышал Артеминос голос лекаря, — да поздно будет, когда кожа вместе с мясом слезать станет!

Руки у элласа так и опустились, теперь он готов был позволить делать с собой все что угодно. Эти северные люди определенно знали, что делали…

— Подойдите поближе! — велел Иггельд, — Вот дерево, ветка… — он взялся за веточку, та с неожиданным звоном отломилась.

— Вся оледенела! — воскликнул княжич, разглядывая излом.

— Точно так же превратилась бы в ледышку любая пташка, мышь или иное создание Рода, окажись оно рядом со мной, когда бы я решил согреться тайным способом, — объяснил Иггельд.

— Так ты, согреваясь, отнимаешь тепло у других? — Артеминос, наконец-то, понял давно очевидное.

— Да, отнимаю, причем, в первую очередь, страдают твари теплокровные, во вторую — гады холодные, в третью — дерева и трава.