Курупиру   ::   Кайдош Вацлав

---------------------------------------------

Кайдош Вацлав

Курупиру



Вацлав Кайдош

Курупиру

1

Пьяный хриплый голос сотрясал все вокруг - ругательства сыпались как из рога изобилия.

Алан нахмурился.

- Маноэли, - позвал он, поджав губы. - Маноэли.

Надо бы выйти, но ему не хотелось и носа высунуть из-за москитов.

- Глупцы, недоноски, проклятые буйволы, - голос снаружи продолжал педантично перечислять черты характера проводников-гребцов.

Алан вздохнул. В самом деле, стоило бы выйти и остановить Спенсера. Черт побери, куда задевался этот туземец? Алан почувствовал, как в нем закипает раздражение - это испортило ему настроение. Брань Спенсера не прекращалась - тот не стеснялся в выражениях. Нечего сказать, хорош напарник... Алану он стал действовать на нервы. А ведь известно, что самая большая опасность, подстерегающая двух белых людей, очутившихся в никому не ведомом краю, - ни змеи, ни хищники, ни даже людоеды. Самое страшное когда сдают нервы. Стоп, раздражаться нельзя...

- Маноэли! - заревел Алан.

Ругань стихла. В отверстии палатки появилось улыбающееся темное лицо.

- Где тебя носит? - устало бросил Алан.

Улыбка на лице индейца расплылась еще шире.

- Сеньор Спенсер очень сердится, - потупился он. - Очень, - и добавил: - Кофе?

Алан невольно улыбнулся, кивнув в ответ - да, конечно.

- А почему он сердится?

Уже в Манаосе Спенсер пришелся ему не по душе, и будь его, Алана, воля, он ни за что не выбрал бы его себе в напарники... Но Алан только пожал плечами: что оставалось делать, коли Вебстер пристал к нему как с ножом к горлу. Не дурите, мол, Брэкфорд, канючил старик, этот парень финансирует большую часть затрат экспедиции, а кроме того, он энтомолог, в ваши дела он нос совать не собирается, об этом договорено.

Алан вздохнул. Что правда, то правда - Спенсер не лезет в его исследования по ботанике, зато вечные стычки с проводниками просто утомляют. Этот малый совершенно не воспитан, не знает элементарных норм поведения.

- Так почему сеньор сердится? - снова спросил Алан.

Маноэли поднял руку к уху - в его пальцах появилась сигарета.

- Индейцы отказываются идти за холм, они хотят к реке и домой... Поэтому сеньор сердится. - Маноэли подался вперед, прикрыв глаза, приложил палец к губам. - Курупиру, - прошептал он. - Они боятся курупиру...

Проводники и раньше боялись углубляться в горы, опасаясь лесных духов. А Спенсер никак не мог этого понять. Алан избрал иную тактику - он не вступал в пререкания с туземцами, а попросту выжидал. Стоило иссякнуть запасам табака и сигарет, как исчезали и страшные лесные духи.

- Пошли-ка сюда Умару, - попросил Алан, помешивая ложечкой кофе. После ужина, - добавил он.

Лагерь был разбит на берегу одного из многочисленных притоков Ксинга. Здесь, у подножия холма, течение воды довольно стремительное, а потому для аллигаторов и крокодилов место неподходящее. Что и говорить, Умару умеет выбирать стоянку. У самого лагеря сплошная стена леса вгрызалась в шафрановое небо; на нем отчетливо выделялись веерообразные листья пальм.

После ужина в палатку вошел Умару - широкоплечий мужчина с плоским лицом, на котором едва виднелись узкие щелочки глаз. Он сел на землю, потупив взор, молча принял предложенную сигарету и затянулся медленными глубокими затяжками.

- Умару боится холмов? - спросил Алан. Ответом ему было молчание. Умару боится курупиру в холмах?

Индеец докурил сигарету и выплюнул окурок в траву.

- Там, - вздохнул он свободнее, описывая рукой широкий круг, - там, вверху, плохое место... - Алан терпеливо ждал. Индеец продолжал: - Белый человек идет за смертью. Но мои люди хотят жить...

Алану припомнились без малого почти десять месяцев совместной жизни с этим человеком.