Лицо для Сумасшедшей принцессы   ::   Устименко Татьяна

Ты с мечом целуешься, эльф – с орком, а дракон за всеми подглядывает…

– Эх! – Дверь снова шумно распахнулась, сбив с ног некромантку, приземлившуюся прямо в центр стайки весело похрюкивающих поросят. Через порог перешагнул взлохмаченный, потирающий глаза и широко позевывающий Ланс. – Хлопотное это, оказывается, дело, доложу я вам, друзья, осуществлять наши непрерывные походы и подвиги! Вот я лично каждый день просыпаюсь с петухами и потому чувствую себя постоянно не выспавшимся!

– А ты с женщинами для разнообразия просыпаться попробуй! – ехидно предложила Гельда, грубо отпихивая от себя упоенно облизывающего ее поросенка. – Глядишь, и здоровье наладится…

– Ой! – широко распахнул дракон выпуклые глаза, видимо, осененный гениальной мыслью. – Так что же получается, Огвур у нас этот?.. Пету…

В дверях послышались сердитое сопение разъяренного орка и скрежещущий звук неторопливо извлекаемой из заплечного футляра секиры.

– А я что, я ничего! – Эткин быстро отступил назад и по-собачьи уселся на задние лапы, передними предусмотрительно прикрывая голову. – Это все она!

– Ну чего с нее взять, если ведьму даже свиньи сразу за родню признали! – указал пальцем красный от гнева тысячник, недвусмысленно намекая на теплый прием, оказанный Гельде стайкой любвеобильных хрюшек.

Ведьма взбешенно и совсем немузыкально взвыла. Поросята немедленно поддержали ее радостным дружным визгом, Ланс скривил губы и демонстративно заткнул уши. Из окон торчали головы многочисленных посетителей трактира, привлеченных бесплатным концертом. Я усмехнулась:

– Будем считать, что утреннюю зарядку мы отработали честно. Можно выступать в путь.

Я предпочла оставить наших скакунов под кровом любезного трактирщика. Как ни жаль было надолго расставаться с верным Бесом и Снегом, прекрасным белогривым конем Лансанариэля, но будто некто странный упорно нашептывал мне на ухо, что в предпринятом нами походе в Край Тьмы лошади станут излишней обузой. При этом сам хозяин в сопровождении всего высыпавшего на крыльцо семейства столь долго и усердно махал нам вслед, что я небезосновательно усомнилась в искренности его приглашений заглянуть на обратном пути, усмотрев на его широком красном лице явное облегчение, вызванное нашим отбытием. Впрочем, простительное и откровенно неприкрытое ликование трактирщика немного подпортил хулиган Эткин, клятвенно пообещавший по доброте душевной как-нибудь заглянуть на досуге – проверить прочность свежеотремонтированного курятника. «Подложить свинью, так сказать, по примеру кое-кого опытного в подобных акциях!» – добавил он, лукаво подмигивая некромантке. Сама же Гельда, очевидно, не привыкшая долго ходить ножками, что-то неразборчиво ворчала себе под нос и бросала на дракона красноречивые взгляды, на которые он, впрочем, совсем не торопился отвечать любезным приглашением прокатиться с ветерком. А попрошайничать внаглую некромантка побоялась, видимо, опасаясь не столько острых когтей и зубов крылатого гиганта, сколько его не менее острого языка.

На третий день пути окружающий пейзаж изменился разительно. Извилистая Рона значительно расширилась и углубилась, прибрежные полянки и песчаные отмели сменились покатыми, обглоданными водой валунами. Над поверхностью реки, уже не величаво спокойной, а взволнованно вздыбленной, стоял неумолкающий рокот, предвещавший скорое приближение порогов. Ведьма протянула руку с посохом, указывая вперед:

– Видите, за тем поворотом начинается водопад Тысячи радуг – место непонятное и опасное. Выше него реки-сестры сразу же расходятся, чтобы не встретиться уже никогда. Лиара уходит в Долину кленов – до другого водопада, на котором стоит храм Трех божественных братьев и древний город кентавров Нис.