Крайняя необходимость   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

И вообще, он теперь занят, он занимается сугубо адвокатской практикой и в нашу ментовскую грязь больше соваться не намерен.

- Ну… может, устал человек, - предположил Турецкий. - В провинции работа не сахар. А уж ментовская грязь там сам знаешь…

- Химки не провинция, - возразил Грязнов.

- Территориально - да, а фактически… Ты там вообще был когда-нибудь?

- Обижаешь, начальник! Сколько раз мы еще в восьмидесятые с тобой вместе туда на матчи с ЦСКА ездили?!

- Я не про то, - пояснил Турецкий. - Я говорю, тебе в таком месте приходилось работать? Чтобы, с одной стороны, в двух шагах от Москвы, с другой…

- А как же, была пара дел, - подтвердил многоопытный Грязнов. - Рутина. Маньяки. Серийные убийцы.

- Вот, - удовлетворенно кивнул Турецкий. - Тогда ты его должен понять. У мужика сложный период, называется - акклиматизация. Ему надо форму набрать, авторитет наработать, соответствующий настрой в себе удерживать, не говоря уже о заработке. И вообще, о чем мы говорим, я не совсем понимаю?! Ты считаешь, что мне удастся его уговорить тебе помочь?

- Обо мне вообще речь не идет, - возразил Грязнов. - Я в этом деле никак не фигурирую. Засудили одного парня, который явно достоин лучшей участи. Его адвокат на процессе лоханулся. Без подставы, думаю, не обошлось. Ну и посадили его, конечно. Сейчас он черт знает где и черт знает с кем. А я его знал, кстати. Хороший человек. Доктор. Кое в чем мне помог, между прочим… Что это за дрянь ты куришь? - спросил вдруг Грязнов.

Это было вполне в его духе - перемежать деловой разговор неожиданными вопросами и поворотами. В сущности, на этой своей особенности Вячеслав Иванович первоначально и сделал карьеру - в бытность муровским опером он так виртуозно допрашивал задержанных, что об этом еще лет двадцать назад ходили легенды.

- То же, что и всегда, - пожал плечами Турецкий. - «Мальборо».

- Вижу, ковбой. То же, да не совсем. «Мальборо лайт»?

- Ну.

- И на кой черт?

- Облегченные. Меньше никотина, меньше смолы. Больше здоровья.

- Я знаю, что такое «лайт»! Я спрашиваю, почему ты отказался от привычных?

- Пытаюсь бросить курить.

- Саня! - Грязнов посмотрел на приятеля с сожалением. - Так не бросают.

- А ты, конечно, знаешь, как бросают. - Турецкий кивнул на заполненную пепельницу со стороны Грязнова.

- Бросают - резко, - со значением сказал Грязнов, не реагируя на шпильку. - Я знаю немногих людей, у которых это получилось, и у всех - только так. Бац - и все!

- Понятно, - примирительно согласился Турецкий. - Ты зачем увел меня от темы, которую сам поднял? Я же тебя знаю. Что не так? Что он натворил, твой доктор? Зачем ты мне мозги пудришь?

Грязнов немного помолчал.

- Итак? - подмигнул Турецкий.

- Честно говоря, - вздохнул Грязнов, - ничего особенного он не натворил.

- Точно?

- Конечно.

- А конкретней можно?

- Конечно, можно! Тебе все можно. Он застрелил двоих человек. Один из них - сын главы городской администрации.

- Ты серьезно?!

- Да.

- Ничего себе!

- Все было в пределах допустимой самообороны, - заверил Грязнов.

- Конечно, - ухмыльнулся Турецкий. - Наши люди по-другому не действуют.

- Саня, не надо ерничать. Это очень серьезно. Тебя Гордеев послушает. Ты для него непререкаемый авторитет. Придумай что-нибудь.

- А что я смогу придумать?

- Самый главный аргумент такой: этот доктор - он как раз из Химок, понимаешь? Из этих самых Химок, будь они трижды неладны! Он там жил, он там работал, он там был уважаемым человеком. А Юрий Петрович у нас, ты сам говоришь, как раз провинциальный авторитет нарабатывает. В Химках. Так и дави на эту точку.

Турецкий почесал затылок. Так уж повелось, что проблемы друг друга они воспринимали как свои собственные, и за этой дежурной пикировкой ничего не стояло, кроме рефлекторного желания поддержать форму.