Маленький город   ::   Дик Филип Кинред

Он провел рукой над ним. Он его построил: этот город был его.

Поезд вынырнул из-под верстака. Его колеса прошли над автоматическим переключателем, и подъемный мост покорно опустился. Локомотив унесся, таща за собой вагоны.

Хэскель добавил энергии. Поезд прибавил ходу. Зазвучал его свисток.

Он повернулся в крутом изгибе и пронесся через перекресток. Еще быстрее.

Рука Хэскеля судорожно дернулась к трансформатору. Поезд рванулся вперед.

Трансформатор был включен на максимальное напряжение. Очертания поезда стали смазываться от высокой скорости, мчась по полотну через мосты и железнодорожные стрелки, через большие туннели в напольной печи.

Он появлялся в угольном бункере. Мгновением позднее выныривал с другой стороны, дико раскачиваясь на рельсах.

Хэскель замедлил состав. Он тяжело дышал, грудь его болезненно вздымалась. Он присел на табуретку у верстака и прикурил сигарету дрожащими руками.

Поезд, модель города порождали в нем странное чувство. Его было трудно объяснить. Ему всегда нравились поезда, модели двигателей, вывески, здания. С того самого времени, когда он был ребенком шести или семи лет.

Его отец подарил ему первый поезд. Локомотив и несколько кусочков полотна.

Старый заводной поезд. Когда же ему исполнилось девять, у него уже был самый настоящий электрический поезд. С двумя железнодорожными стрелками.

Он доделывал его год за годом: полотно, локомотивы, стрелки, вагоны, сигнализацию. Более мощные трансформаторы. И приступил к городу.

Строил он его весьма тщательно. Частичка за частичкой. Целый город вырос под его руками за долгие годы. Каждый раз, возвратившись из школы или с работы: клейка, резание, раскраска и доводка.

Теперь все полностью закончено. Почти закончено. Ему было 43 года, и город почти готов.

Хэскель обошел фанерный стол, его пальцы благоговейно потянулись к домам. Он потрогал миниатюрную лавку в разных местах. Цветочный магазин.

Театр. Телефонную компанию. «Сантехнику Ларсона».

Это — тоже. Там он работал. Его служба. Миниатюрная копия завода, скрупулезно выверенная до каждой детали…

Хэскель нахмурился. Джим Ларсон. Двадцать лет он отработал там, порабощенный, изо дня в день. Для чего? Чтобы видеть, как другие обходят его? Более молодые. Любимчики босса. Безотказные парни с яркими галстуками и в зауженных брюках, с широкими тупыми ухмылками.

Презрение и ненависть пробудились в Хэскеле. Лучшую часть своей жизни он отдал Вудланду. И никогда не был счастлив. Город всегда был против него. Мисс Мэрфи в школе. Однокашники в колледже. Служащие в отделах магазинов. Его близкие. Полицейские и почтальоны, водители автобусов и мальчишки-рассыльные. Даже его жена. Даже Мэдж.

С городом его ничто не связывало. Богатый, дорогой, он лежал неподалеку от Фриско, ниже полуострова за туманным поясом. Вудланд был чертовски перенаселен сливками среднего класса. Слишком много больших домов с газонами, хромированных автомобилей с дорогими креслами. Слишком душный и прилизанный. Столько, сколько он его помнил… В школе… На работе…

Ларсон. Сантехнические работы. Двадцать лет тяжкого труда.

Пальцы Хэскеля пробежали над крохотными зданиями, моделью офиса Ларсона. Он свирепо разломал его и сбросил на пол. Раздавил ногой, растерев кусочки стекла, металла и картона в бесформенную массу.

Боже, он был потрясен. Глядел на оставшееся, сердце дико колотилось.

Необычные чувства, безумные эмоции охватили его. Мысли, которых у него никогда не было прежде. Долго он смотрел на размятую своей туфлей массу.

То, что раньше было моделью «Сантехники Ларсона».

Он резко рванулся прочь. В трансе вернулся к верстаку и тяжело опустился на табуретку. Вытащил инструменты и материалы. Щелкнув, заработала электродрель.