Мельница желаний   ::   Гурова Анна

 — Меня задело! Мне отсюда не выбраться!

— И прекрасно, — пробормотала Лоухи, опускаясь на палубу драккара с сампо в когтях.

— Помоги мне! — пронзительно закричал Филин. Перья у него встопорщились от ужаса. — Вытащи меня отсюда!

Лоухи, не обращая на него внимания, вернула себе человекоподобный облик и хладнокровно приказала Бьярни и Аке:

— Поднимайте парус. Мы отплываем. С острова доносились вопли бешенства:

— Двуличная дрянь! Поверить не могу — напала на родного дядю! Ни один тун так не поступил бы! Тебя бросят в Прорубь, старуха! Живьем отправишься во врата Хорна, к Алчущей в пасть! Все кланы Похъёлы выступят против тебя, преступница!

— Угу, как же, — промурлыкала Лоухи, любовно поглаживая сампо. — Пусть попробуют. А вы что вытаращились? — повернулась она к растерянным ученикам Филина.

— Но, акка… — беспомощно пробормотал ученик. — Это же ваш дядя!

— Мировому Древу нужна жертва. Настоящая, а не две дюжины жалких рабов. Живая плоть, чтобы залечить рану. Иначе оно нас не отпустит, останемся здесь все!

Последние слова прозвучали угрозой, и ученики Филина покорно замолчали. Охранники Лоухи оставались спокойными: они были предупреждены. Бьярни переглянулся с Аке, оба пожали плечами и пошли ставить парус. Сквозь грохот прибоя уже едва долетали крики брошенного колдуна. Но у тунов тонкий слух, и Лоухи прекрасно все расслышала — к своему большому неудовольствию.

— Проклинаю тебя и твое потомство! На беду себе ты украла у меня сампо! Пусть не принесет оно твоему роду ничего, кроме погибели! От карьяла сампо пришло, к карьяла и уйдет! Недолго тебе им владеть, Лоухи!

— Тьфу на тебя! — Хозяйка Похъёлы сделала ограждающий жест. — Раскаркался!

Между тем пятно живой травы под ногами колдуна начало понемногу уменьшаться. Филин бросил последний отчаянный взгляд на драккар — на нем уже выбирали якорь — и повернулся лицом к горе. Из последних сил он проковылял несколько шагов по мертвой земле и прижался всем телом к скале, откуда сам же только что вырубил кусок, закрывая собой рану. Через несколько мгновений он умер и окаменел, а тело его слилось с корой Мирового Древа и вскоре бесследно растворилось в ней.

Парус был поднят, и варги старались повернуть корабль на обратный курс. Лоухи, устроившись на носу, изучала сампо.

— Ишь как придумал, — бормотала она. — Значит, покрутишь — и оно исполняет. Ну-ка, попробуем.

Лоухи встала, повернула ручку и громко приказала:

— Попутный ветер!

Парус колыхнулся, наполняясь ветром. Варги засуетились, спеша его закрепить. Хозяйка Похъёлы захихикала.

— И в самом деле удобно! Это, конечно, не с папашиным черепом пререкаться. Молодец, старый хрыч! Эй, варги, бегите на корму, держите рулевое весло крепче — сейчас полетим!

Корабль накренился, разворачиваясь, и ринулся вперед, к югу — домой.

Рауни, о котором все забыли, тихонько подобрался к ученику Филина и выдернул у него из рук костяное кантеле:

— Дай сюда!

Тот, потрясенный гибелью учителя, даже не сопротивлялся.

— Кажись, миновало нас, — радостно сказал Аке под вечер, когда на горизонте замаячила полоска знакомых гор.

Чего он только не навыдумывал себе, пока плыли назад! Ждал мести богов — не то море слизнет драккар, не то рухнет с небес ветка Мирового Древа… Однако пронесло.

— Иггдрасиль огромен, — сказал Бьярни. — Даже Хар Одноглазый не заметил, что мы отковырнули от него кусочек.

Он ошибался. Перемены уже начались. Что-то творилось в небе, сдвигалось потихоньку нечто гигантское и ужасающе далекое, настолько далекое, что даже искушенные в колдовстве туны ничего не заметили.