Мессия должен умереть   ::   Бурносов Юрий Николаевич

Петр! Происшествие в лодке, потом это желание отвратить Иисуса от посещения Иерусалима… Постоянно усомняющийся Петр, склонный все проверять, искупавшийся в воде, но показавший остальным, что ходить по воде может далеко не каждый, пусть он даже ученик господень…

Не он ли агент АК?

– Что еще говорил Петр? – спросил я.

Кто-то из апостолов заворочался и жалобно забормотал во сне. Иаков переждал, пока он успокоится, и ответил:

– Что многие из нас, если не все, могут вслед за Господом принять мученическую смерть, а правда ли то, что сказал он о бессмертии в царствии Господнем, еще нужно посмотреть… Что чудеса Господни есть не божий промысел, а торжество науки врачевания, не многим доступное… Что…

– Довольно, довольно, – успокоил я его. – Петру свойственно сомневаться, ибо он человек, как я и ты. Что же спрашивать с него? Пусть ждет, и как случится, так случится. Я лично верую в то, что говорил Господь, и тебе советую.

Иаков отполз от меня и вроде как уснул, а я лежал, пялясь в низкое звездное небо, и думал.

Все же им надо было посылать не меня, а кого-нибудь из молодых епископов. По части богословия я не спец, все же служба безопасности… Мало того что нужно выполнять свое непосредственное задание, так еще и с Петром разбираться приходится. Чертов АК! Не сидится им… И что он предпримет дальше? Будет постоянно зудеть в уши апостолам: «Усомнитесь! Усомнитесь!»? Но такого в Библии вроде нет… Или нет в той Библии, к которой я привык, а в иной Библии, вполне возможно, есть?

Или ее вовсе не существует, Библии?

Так можно черт знает до чего додуматься… Спать надо, спать, вот оно что.

И, пробормотав себе под нос по-русски: «Баю-баюш-ки-баю, не ложися на краю», я уснул. И знаете, что мне снилось? Никогда не догадаетесь. Разливное очаковское пиво.

* * *



Я не знаю, о чем болтали Иисус, Петр, Иаков и Иоанн, удалившись на ближнюю гору, но, по Библии, они там беседовали с Моисеем и Илией. Скорее всего, какой-то голопроектор, они бывают очень маленькие… Судя по их восхищенным лицам, сеанс произвел впечатление – даже находящийся у меня на подозрении Петр сиял. Или он все-таки не агент АД?

Поскольку, когда сходили они с горы, Иисус запретил говорить о видении, «доколе сын человеческий не воскреснет из мертвых», не стал никого расспрашивать, хотя Иаков явно проболтался бы.

В Капернауме я ожидал спектакля со статиром. По сюжету долженствовали появиться собиратели дидрахм и попросить монетку, а Иисус, соответственно, послать Петра на берег, чтобы он поймал рыбину, у каковой во рту и обнаружатся деньги. Ничего этого не случилось, и я в очередной раз подивился буйной фантазии Матфея… Да, совсем забыл – он ведь приписал без моего ведома еще один эпизод с рыбами и хлебами, только увеличил на сей раз число накормленных. В повторении это чудо выглядело уже как-то не слишком, но я не стал ничего говорить Матфею, так как, по идее, не мог быть знаком с текстами.

А потом меня постигла жуткая мысль: а что если все уже идет не так, как должно было? И разночтения между знакомым мне евангельским текстом и происходящим здесь и сейчас – уже одно из следствий мелких событий, а то и моего присутствия?

Пожалуй, когда я вернусь – и если вернусь, – нужно будет навестить психотерапевта.

* * *



Не буду утомлять подробностями довольно однообразного путешествия в Иерусалим. Для меня оно оказалось мучительным, потому что я подвернул ногу и хромал, а с желудком снова начались приключения. Нужный для этого запас лекарств я израсходовал и теперь жутко страдал.

К нам прибилось несколько десятков человек, процессия имела живописный вид, и я был уверен, что в Иерусалиме уже давно знают, что Иисус вот-вот появится в городе.