Мистер Ф. это мистер Ф. (пер. В.Гольдича)   ::   Боллард Джеймс Грэм

В зеркале за дверью появилось его гладкое, лишенное волос маленькое тело с худыми плечами, узкими бедрами и жеребячьими ногами.

Шесть стоунов 1 и девять фунтов 2 – вчера.

Отведя глаза от шкалы, он прислушался к шуму стиральной машины внизу и подождал, пока стрелка остановится.

Шесть стоунов два фунта! Застегивая халат, Фримен убрал весы под шкаф.

Шесть стоунов два фунта! Он потерял семь фунтов за двадцать четыре часа!

Фримен быстро вернулся в кровать и принялся лихорадочно ощупывать верхнюю губу в поисках бывших там совсем недавно усов. Его била нервная дрожь.

Всего два месяца назад он весил больше одиннадцати стонов. Семь фунтов за один день, с такой скоростью…

Он не мог осознать происходящее. Пытаясь унять дрожь, он потянулся за журналом и начал не глядя переворачивать страницы.

А с ребенком нас станет трое.

Впервые он заметил, что с ним происходит что-то неладное, шесть недель назад, почти сразу после того, как они получили подтверждение беременности Элизабет.

На следующий день утром, бреясь в ванне перед уходом в офис, Фримен обнаружил, что у него поредели усы: неожиданно они приобрели ржаво-коричневый цвет и стали мягкими и упругими.

Да и борода заметно посветлела; обычно уже через несколько часов после бритья на лице у него появлялась густая черная щетина, сейчас же хватило всего нескольких движений бритвой, чтобы кожа Фримена стала розовой и гладкой.

Фримен связал свое видимое омоложение с перспективой появления малыша. Ему исполнилось сорок, когда они с Элизабет поженились, он был на два или три года ее младше и считал себя слишком старым для того, чтобы обзаводиться детьми. Впрочем, он совершенно сознательно остановил свой выбор на Элизабет, поскольку она, как две капли воды, походила на его мать. Фримен представлял себя скорее ее сыном, чем родителем-партнером. Однако теперь, когда ребенок стал реальностью, он не испытывал к нему никаких отрицательных чувств и, поздравив себя, решил, что вступил в новый период мужания и может полностью отдаться роли молодого отца.

Фримен думал, что именно по этой причине у него исчезли усы и борода, появилась упругость в шагу.

Он замурлыкал себе под нос:

Только Лиззи и я,

А с ребенком нас станет трое.

Глядя на отражение в зеркале, Фримен видел спящую Элизабет, ее широкие бедра заполняли всю постель. Он радовался, когда жена отдыхала. Вопреки его ожиданиям, состояние здоровья мужа заботило ее гораздо больше, чем ребенок, она даже не разрешала ему готовить для себя завтрак. Зачесывая наверх густые светлые волосы, чтобы прикрыть лысую макушку, он с раздражением подумал о проверенных временем советах из книг для молодых матерей, в которых говорилось о сверхчувствительности будущих отцов, – очевидно, Элизабет отнеслась к ним серьезно.

Фримен на цыпочках вернулся в спальню и встал у открытого окна, наслаждаясь свежим утренним воздухом. Внизу, дожидаясь завтрака, он достал из шкафа свою старую теннисную ракетку и, конечно же, разбудил Элизабет, когда одним из ударов разбил стекло на барометре.

Поначалу Фримен упивался своей вновь обретенной энергией. Он катался с Элизабет на лодке, яростно греб, заново познавая физические удовольствия, в которых отказывал себе, ссылаясь на занятость, с тех пор, как ему перевалило за двадцать. Он ходил с Элизабет по магазинам, уверенно поддерживал ее под руку, нес пакеты с вещами для малыша и чувствовал себя великаном с громадными плечами.

Впрочем, довольно скоро он начал задумываться над тем, что же с ним на самом деле происходит.

Элизабет, крупная, по-своему привлекательная женщина, с широкими плечами и бедрами, привыкла ходить на высоких каблуках.